Владимир Рохмистров - Большая игра: Столетняя дуэль спецслужб

Восьмого октября Робертс занял без боя Ширпурский лагерь, находящийся, как мы помним, всего в пяти километрах к северу от Кабула. Тут нашли семьдесят восемь пушек, в числе которых оказались и подаренные англичанами Шер-Али-хану семнадцать орудий Армстронга. Афганцы отступили в Газни. Всех взятых в плен афганцев, как «захваченных с оружием», Робертс велел расстрелять.

Двенадцатого октября британцы вошли в цитадель Бала Хиссар. Предполагалось сделать это торжественно, однако Якуб-хан отказался украшать собою триумф Робертса и не поехал. Это немедленно было поставлено ему в вину. С балкона дворца прочитали речь, в которой объявлялось военное положение на десять миль (около пятнадцати километров) в окружности; на жителей налагалась контрибуция, а кроме того, было приказано сдать все оружие на пять миль (около восьми километров) в окружности в течение одной недели; не сдавшим грозила смерть. Стремясь воздать убийцам заслуженное наказание, Робертс назначил награду за любую информацию о преступниках. За выдачу каждого солдата или горожанина, участвовавшего в нападении на миссию, обещали пятьдесят рупий, за офицера среднего ранга — семьдесят пять, а за офицера высшего ранга — сто двадцать.

Некоторые воспользовались этим, чтобы отыграться за старые обиды, и в результате на основании весьма сомнительных доказательств было осуждено немало невинных людей. Однако в их числе оказались и действительно виновные, например, городской старшина Кабула, который с триумфом нес через город голову Каваньяри. На том самом месте внутри Бала Хиссара, где Каваньяри и его товарищи безуспешно боролись за свои жизни, саперы Робертса установили виселицы. На них было повешено около сотни афганцев.

На 14 октября было назначено торжественное вступление англичан в Кабул. Якуб-хан опять не поехал, но в городе народ толпился на улицах, лавки были открыты, фруктовщики угощали солдат даром.

Однако в этот же день афганцы напали на отряд, занимавший Шутургарденский перевал, и, хотя были отбиты, отряд все же вынужден был отойти к Кабулу. Шестнадцатого октября афганцы взорвали в цитадели два пороховых магазина (около шести тонн пороха) и до восьми миллионов патронов. При этом, однако, погибли только один офицер и двадцать один солдат. Однако в Бала Хиссаре имелось еще до тридцати тонн пороху и легко могло найтись еще несколько патриотов, готовых пожертвовать собой, чтобы взорвать ненавистных им «инглизов», — поэтому Робертс велел вывести войска из цитадели.

После этого началось мщение: 20 октября, по приговору английского суда, были повешены пять человек, в числе их старший мулла и два афганских генерала. Все министры эмира были арестованы и преданы суду. Обвинения возбуждались и против эмира, хотя он не только не содействовал и не сочувствовал жестокой расправе с английской миссией, но даже предупреждал ее накануне об опасности, а потом сам же звал англичан на помощь. Вопрос о роли Якуб-хана окончательно решен так и не был. Версия, что он был не в силах управлять разъяренными войсками и боялся в случае вмешательства сам стать жертвой их ярости, не выдерживала критики, и его обвинили в «преступном безразличии».

Якуб-хан в ответ заявил о своем отречении от престола в пользу сына, сказав, что предпочтет косить траву в британском лагере, чем управлять Афганистаном. Британцы тут же арестовали сына эмира. Чтобы смягчить своих палачей и защитить память отца от нареканий англичан, будто он увез всю свою казну, Якуб-хан открыл им место, где были зарыты миллион восемьсот рупий золотом. Англичане отрыли клад, забрали себе и стали рыть землю повсюду. Нашли еще и разные ценные вещи. Робертс доносил, что в казне эмира найдено до тридцати тысяч русских полуимпериалов и что русского золота здесь много в обращении на базаре и у сердарей. В конце концов Якуб-хана со всей семьей отправили на полный пенсион в Индию.

Казни шли своим чередом, для усиления страха тела казненных сжигали, ввиду суеверия народа, считавшего, что сожженный не попадет в рай за неимением тела. Таков был английский способ создания дружелюбного и независимого государства! Надо заметить, что действиям Робертса весьма способствовала английская пресса, открыто требовавшая жестоких наказаний. Так, газета «Стандард» восклицала: «Кабул должен быть разрушен. Его стены и цитадель надлежит срыть до основания!» «Ивнинг Стар» требовала «жечь и убивать, невзирая на просьбы и мольбы», «Дейли Телеграф» рекомендовала переименовать город Кабул в город Вероломство (Treachery), а «Таймс» просила «наказания, которое заставило бы содрогнуться весь Азиатский материк»!

Перед казнью огромная толпа с окружающих стен и крыш в грозном молчании смотрела вниз, туда, где британские солдаты караулили осужденных, держа в руках винтовки с примкнутыми штыками. «Прямо перед развалинами резиденции тянулась длинная мрачная шеренга виселиц. Под ними со связанными руками и ногами и под усиленной охраной стояли приговоренные, — писал один офицер Корпуса разведчиков. — Но вот раздался сигнал, и в петлях повисли те, кто еще недавно были людьми. Это — главари… их повесили на месте их позора».

Однако после этого в Англии разгорелась горячая полемика относительно жестоких методов мести Робертса, и сам он стал объектом широкой критики. Здесь следует дать некое пояснение. Простая казнь на виселице не вызвала бы столь чудовищного возмущения, которое обрушилось на Робертса. Советский историк Н. А. Халфин пишет о том, что на виселицах в Бала Хиссаре тогда висели не петли, а железные цепи. Одежду казнимых обмазывали колесной мазью, затем подвешивали на цепях и разжигали под ними костер. Человек быстро превращался в пылающий факел. Работу эту выполняли, правда, не англичане, а ачхуты — индийцы из касты неприкасаемых. Однако таким образом было сожжено более двухсот человек. Всего же англичане казнили около пятисот человек.

В оправдание Робертса заявляли, что фактически его беспощадность была спровоцирована лордом Литтоном, давшим ему перед отъездом следующий совет: «Есть вещи, которых генерал-губернатор приказать не может, но, будучи сделанными, они могут рассчитывать на одобрение и защиту вице-короля». Литтон рассматривал даже возможность сжечь Кабул дотла. Но все-таки взорвана и сровнена с землей оказалась только сама цитадель Бала Хиссар, о сохранении которой, как мы помним, афганцы умоляли англичан еще в 1842 году.

Но, к чести англичан, надо сказать, что у Робертса имелось немало противников и на его родине. Одной из первых раскритиковала его газета «Таймс оф Индия», заявившая: «Очень жаль, что в результате единолично определяемой степени вины было осуждено на смерть много добрых и невинных людей». А не менее уважаемая газета «Френд оф Индия» написала четырьмя днями позже: «Мы боимся, что генерал Робертс нанес серьезный ущерб Британии, уронив в глазах всей Европы репутацию нашего правосудия». Другие газеты предупреждали, что Робертс «посеял семена ненависти», а журнал «Фортнайтли ревью» в 1881 году поместил статью Фредерика Гаррисона, которая утверждала: «Наши офицеры, как и солдаты, почти всегда частью палачи, частью полицейские. Они редко ведут войну без хладнокровного избиения пленных после прекращения всякого сопротивления. Они расстреливают их из пушек целыми толпами, вешают на первом попавшемся дереве, истребляют ружейными залпами целые отряды, секут их сотнями, жгут дотла селения, режут раненых, производят барабанный военный суд над священниками и старостами, провозглашая по своему произволу царство военного права».