Владимир Рохмистров - Большая игра: Столетняя дуэль спецслужб

Как бы ни оправдывали европейцы свои действия тем, что с восточными людьми надо обращаться по-восточному, многочисленные казни, однако, не способствовали смягчению ненависти афганцев. Начались избиения англичан везде, где только их заставали врасплох. Воспламененные ненавистью к британцам, а возможно, и вдохновляемые слухами о двадцати тысячах русских, спешащих к ним помощь, многочисленные племена туземцев начали стекаться к Кабулу с севера, юга и запада. Их возглавил девяностолетний Мушки Аллам, который был индийским мусульманином и муллой, известным своим благочестием. Он объявил священную войну против неверных. Узнав об этой угрозе, Робертс решил опередить афганцев, рассеяв их прежде, чем они объединятся для нападения на Кабул. В отличие от старого генерала Элфинстона, чья профессиональная некомпетентность и промедление привели в 1842 году к катастрофе, Робертс был боевым офицером выдающихся способностей, едва ли не лучшим со времен Веллингтона. Он не зря имел крест Виктории за подавление восстания сипаев.

Тем не менее даже он с самого начала серьезно недооценил численность надвигавшегося врага и в результате не смог ни разгромить его, ни рассеять. Британский гарнизон, насчитывавший шесть с половиной тысяч человек, вновь разместился в том самом Ширпурском лагере, который был построен еще при Шуджа-шахе. Именно там в декабре 1879 года британцы и собирались с духом для отчаянного сражения с объединенными афганскими войсками, численность которых к началу столкновений была приблизительно три тысячи человек и только через пару месяцев достигла примерно пятидесяти тысяч.

Во время одной из вылазок англичан из лагеря 14 декабря, когда британцы решили прорвать афганские позиции на ближней горе Кох-и-Асмай и выйти из блокады, они потерпели от афганцев страшное поражение, потеряв до тысячи человек и три орудия. Афганцами в этом бою руководил опытный артиллерийский офицер Мухаммед- Джан.

После неудачной вылазки британцев афганцы, имея подавляющий численный перевес, решили взять Шир-пурский лагерь штурмом и разом покончить со своими новыми господами. Тем не менее, несмотря на явное численное превосходство афганцев, Робертс имел немало козырей. Его солдаты были отлично обучены, обстреляны в боях и, главное, вооружены новейшими винтовками, заряжаемыми с казенной части, а также двумя картечницами Гатлинга, которые могли вести убийственный огонь по любому, кто приближался к британским позициям. Кроме того, у него были дюжина девятифунтовых полевых пушек и восемь семифунтовых горных, в то время как у афганцев артиллерии не было вообще. Достаточный запас боеприпасов также позволял продержаться не менее четырех месяцев, а собранное продовольствие и топливо давало возможность пережить долгую афганскую зиму. Имелись даже эффективные осветительные артиллерийские снаряды, лишавшие врага преимущества, которое давала темнота. И наконец, благодаря одному из шпионов Робертс точно знал, когда и как афганцы собираются напасть — ранним утром 23 декабря.

И вот 23 декабря за час до рассвета на британские позиции волна за волной стали с криками накатываться афганцы во главе со всегда готовыми на смерть фанатиками, известными в Афганистане как гхазис. Всего, по оценке Робертса, их было около шестидесяти тысяч. Но тут, к изумлению афганцев, над полем боя вспыхнули осветительные артиллерийские снаряды, сделав белые одеяния и тюрбаны нападавших удобными целями для британской пехоты и стрелков.

Однако натиск был настолько силен, что поначалу, благодаря своей огромной численности, афганцы едва не прорвали оборону британцев. После четырех часов жестокой и безжалостной схватки, когда вокруг британских позиций скопились груды трупов афганцев, азарт атакующих начал спадать. Поняв, что надежды на победу потеряны, некоторые из вождей со своими воинами обратились в бегство. Наконец, преследуемые разъяренной конницей Робертса, остатки сводной афганской армии тоже повернули и отступили к холмам. К полудню сражение было закончено. Афганцы потеряли не менее трех тысяч человек.

Схватку за столицу британцы выиграли, но о конце войны говорить было еще рано. Пока англичане находились в Афганистане, а страна оставалась без руководства, всякая надежда на восстановление мира казалась бесконечно далекой. Не менее далекой была и надежда Британии на использование Афганистана в качестве оплота против русского вторжения в Индию. Вследствие такого странного поведения подданных «дружелюбного государства» англичане притянули к Кабулу отряды, охранявшие дорогу на Пешавар, отказались от занятия Герата и предписали Стюарту бросить Кандагар и тоже идти к Кабулу. Но зимой, когда все долины оказались заметены снегом, исполнить приказ было нелегко, да и афганцы не могли долго оставаться на биваках и понемногу рассеялись. Так прошла зима, и наступил 1880 год. Вместо двух недель англичане завязли в Афганистане на два года, а Литтон добился лишь того, что восстановил против Британии всех афганцев. Но пока вице-король отчаянно искал выход, спасение пришло к англичанам с совершенно неожиданной стороны.

На содержании России в Самарканде, как мы уже говорили, более десяти лет жил внук великого Дост-Мухаммеда и племянник теперь уже покойного Шер-Алихана Абдуррахман. Афганистан он оставил после того, как Шер-Али захватил по закону принадлежавший Абдуррахману после смерти деда трон. Неожиданная смерть Шер-Али и новая агрессивная политика Британии относительно Афганистана, а главное — неспособность нового владыки Якуб-хана противостоять британской агрессии, создали ситуацию, когда Абдуррахман наконец-то мог попытать счастья и предъявить свои права на кабульский трон. Однако русская сторона и в этой ситуации толком так ничего и не придумала.

Еще 31 марта 1879 года, то есть вскоре после смерти Шер-Али-хана, Кауфман в ответ на свой запрос относительно выписки очередных сумм содержания Абдуррахману получил следующую телеграмму: «Производство содержания трем братьям Абдуррахмана по три тысячи рублей в год каждому Высочайше разрешено… Не полагаете ли Вы выдачей единовременного пособия в пять тысяч рублей Абдуррахману, заменить это ежегодное содержание? При настоящих обстоятельствах в Афганистане, не признаете ли полезным, чтобы Абдуррахман, со своими братьями, отправился туда?»

На это 3 апреля Кауфман ответил следующее: «Мне непонятно, какие обстоятельства в Афганистане могут побуждать желать, чтобы Абдуррахман с братьями отправился туда. Мне пока известно, что Якуб-хан желает продолжать борьбу и что народ ему сочувствует. Казалось бы, Абдуррахмана надо не пускать туда и холить до могущей быть в нем надобности».