Жан де Малесси - История яда

На сей раз старший мастер, не на шутку обеспокоившись, вцепился в телефонную трубку, а давление в резервуаре между тем повысилось до 3,8. Затем с сухим щелчком открылся предохранительный клапан, и несколько тонн МИКа хлынуло в единственный исправный скруббер.

Директор завода по звонку перепуганного мастера примчался на место происшествия. В первую минуту он попытался охладить резервуар другим путем; это оказалось пустой тратой драгоценного времени. После получаса топтания на месте директор решился-таки вызвать спасательную бригаду. В час ночи скруббер уже был не в состоянии переработать весь газ, поступающий из резервуара. Спустя полчаса МИК вышел через вытяжную трубу, в которой даже не работала запальная свеча, и окутал спящий город.

Ничего другого не оставалось, как только слить содержимое поврежденного резервуара в реактор, в котором синтезировался карбарил. Но фортуна явно отвернулась в эту ночь от работников ЮКИЛ, и новая попытка спасти ситуацию опять завершилась провалом. Похоже, из-за спешки в реактор слили МИК не из поврежденного, а из соседнего, вполне пригодного к эксплуатации бака.

Можно сказать, что все в этот вечер шло наперекосяк: не сработал даже сигнал тревоги, возвещающий обычно об утечке. Поскольку сирены вполне могли завыть ни с того ни с сего посреди ночи, их заранее отключали, чтобы понапрасну не тревожить соседей.

Ответственность за трагедию на всех ее этапах несли люди. Следствие показало, что дежурные смены систематически не-доукомплектовывали из соображений экономии. Уход за оборудованием часто поручали субподрядчикам: уровень их компетентности оставлял желать лучшего, но зато и аппетиты у них были поскромнее. Впоследствии в заводской системе безопасности было обнаружено огромное количество неисправностей.

Как уже говорилось, ядовитое облако свободно вышло через большую вытяжную трубу. Так как в эту ночь дул очень слабый ветерок, оно поднялось на высоту 200 метров, а затем медленно растянулось и опустилось на город. Более всего пострадали трущобы, расположенные вокруг завода: смертоносная завеса стояла здесь целых три четверти часа.

Поднятый по тревоге генеральный директор Всеиндийско-го Совета по научным и промышленным исследованиям призвал всех специалистов включиться в работу по ликвидации последствий аварии. Нескольких ученых разбудили по тревоге и поручили им выяснить причины и восстановить ход катастрофы: трагедию нужно было во что бы то ни стало остановить, пока она не принесла еще горших бед. В первую очередь, переработать МИК, оставшийся во втором резервуаре. Эта деликатная процедура в данных обстоятельствах представляла немалую опасность, но очередной выброс мог бы оказаться еще более губительным. Правительство Индиры Ганди поручило генеральному директору Совета по исследованиям координировать действия всех ученых и инженеров. Он-то и принял решение немедленно переработать оставшийся МИК в пестициды, что шло вразрез с мнением «Юнион Карбайд». Руководство ЮКИЛ полагало, что данная процедура связана с огромным риском, но представители власти, со своей стороны, считали, что еще опаснее оставлять ситуацию такой, какова она есть.

Часть персонала бежала с завода, а некоторые служащие даже выехали из города. Нужно было вернуть их, а всех остальных убедить в крайней необходимости переработки МИКа. Жителям сообщили точное время начала операции. Слабонервным и всем, кто беспокоился о судьбе родных, разрешили на время покинуть грозный периметр завода. К счастью, все прошло благополучно, и бхопальцы, готовые к тому, что яд с минуты на минуту потечет по улицам, наконец-то вздохнули с облегчением.

В ту «черную» декабрьскую ночь Бхопал превратился в крупномасштабный полигон для испытания промышленных ядов. В медицинские пункты поступило множество больных с различными формами некроза легких: предотечное состояние было вызвано нехваткой кислорода, глубокими нарушениями окислительно-восстановительного процесса и закупоркой бронхиол.

Один из пациентов был доставлен в больницу в коматозном состоянии, с синюхой кожных покровов. Ему тотчас же дали тиосульфат натрия, который обычно применяют при отравлениях цианистыми соединениями, но бедняге это не помогло. Отек легких повлек за собой острое удушье. Бронхорасширяющие средства оказались гораздо более эффективными, чем тиосульфат: с их помощью частичное окисление в легких было восстановлено.

Три тысячи беременных женщин попали под воздействие ядовитого газа. Было зарегистрировано около четырехсот пятидесяти самопроизвольных выкидышей, что в два раза превышает нормальные показатели. Тысячи человек ослепли; опасаясь еще более серьезных последствий, многие из них записались на операцию по пересадке роговицы. К счастью, состояние больных постепенно улучшалось, и в последующие недели и месяцы у большинства из них восстановилось зрение, хотя острота его сильно понизилась.

Многие пострадавшие жаловались впоследствии на психические расстройства, невозможность сосредоточиться, потерю памяти, головные боли и раздражительность. Специальное бюро, созданное для возмещения убытков, нанесенных компанией «Юнион Карбайд», вело учет всех этих жалоб.

Заведующий санитарной службой штата Мадхья-Прадеш резко осудил поведение руководства ЮК.ИЛ в первые часы после аварии. Ответственных работников, похоже, нисколько не волновала судьба несчастных, отравившихся по их милости. В эти драматические минуты они не проявили ни малейшей заботы о здоровье пострадавших и, вместо того чтобы облегчить их горе, наоборот, его усугубили. В ту роковую ночь директор завода не счел даже нужным проинформировать местные власти и работников здравоохранения о подлинных масштабах бедствия. В 2 часа 15 минут по радио передали сообщение, что на заводе обнаружена утечка неядовитого химического продукта. Через два часа безликий громкоговоритель еще раз заверил, что все это сущие пустяки: ну подумаешь, пощиплет немного глаза…

Заводское начальство так и не довело до сведения заведующего санслужбой, какой именно газ вышел в атмосферу и чем это грозит для окружающих. Между фирмой, несущей ответственность за трагедию, и индийскими властями выросла настоящая стена молчания.

Хотелось бы надеяться, что катастрофа в Бхопале навсегда останется самой крупной в истории химической промышленности. Только вот с трудом в это верится, ведь риск все более возрастает по мере развития экономики, усложнения технологий и увеличения производственных мощностей. К указанным факторам недавно прибавился и другой — угроза политического терроризма.