Жан де Малесси - История яда

Несмотря на это, все были почти уверены, что останутся невредимы, потому что считали себя добрыми балантами, не способными никому причинить зла.

Колониальные власти запрещали и сурово пресекали испытание ядом тали, но обычай все же оказался сильнее предписаний, приходивших из городов. Туземцы, к тому же, полагали, что официальные лица ничего не смыслят в колдовстве, а их законы только нарушают естественный порядок вещей…

Так, одна молодая балантка, несколько лет находившаяся в услужении у «бледнолицых», узнав о том, что ее родители собираются пройти испытание тали, попросила у своих хозяев разрешения участвовать вместе с родными в этом увлекательном мероприятии.

Молодая девушка, давным-давно уехавшая из родной деревни, все еще берегла в памяти традиции своего племени. Ей, конечно же, отказали, но зов тали оказался сильнее; она сумела обмануть бдительность хозяев и пробила дыру в соломенной крыше хижины, в которую служанку из предосторожности заперли. Так ей удалось сбежать к родителям и выпить вместе с ними яда.

Перед началом испытания жители деревни и их родственники становились в большой круг, в центре которого стоял шаман. Люди по очереди подходили и складывали перед ним приготовленные подарки и подношения. По этому случаю диола облачался в парадную одежду, увешанную амулетами, а шею и руки украшал ожерельями и медными браслетами.

У ног шамана стояла большая бутылочная тыква с ядом; каждый из участников получал свою долю. Выпив тали, балант убегал в чащу и садился в ожидании под деревом.

Все, кого тотчас же начинало тошнить и рвать, вполне могли рассчитывать на спасение, и таких было большинство. Туземцы, не сумевшие сразу же избавиться от яда, умирали спустя несколько часов.

Все эти мертвые и умирающие превращались в глазах тех, кто уцелел, в колдунов. Если у кого-нибудь из участников во время предыдущей ордалии погиб родственник, сгорело добро или еще какое несчастье приключилось, все свое отчаяние, гнев и злобу он изливал на этих жертв. «Колдунов» яростно поносили и даже иногда били.

Отравленных бедняг клеймили позором, раздевали и бросали на съедение гиенам и грифам.

Туземцы, для которых ордалия прошла благополучно, наоборот, считали себя победителями. Они с песнями возвращались в свои деревни, а там-тамы неистово выбивали ритм праздничных песнопений.

Однако, перед тем как разойтись, уцелевшие участники закалывали приведенную с собой скотину и устраивали грандиозное пиршество с обильными возлияниями, а шамана в очередной раз заваливали подарками.

Многие из тех, кто остался жив, порою узнавали среди разбросанных по джунглям трупов своих родственников, нередко очень близких. Теперь эти бедняги становились для них не просто посторонними людьми, а настоящими врагами. Посудите сами: в человеческую оболочку забрался колдун-людоед, собиравшийся сожрать всю их семью!

Буайе присутствовал и на других ордалиях — в Африке в конце прошлого века они были обычным делом. По подсчетам ученого, во время испытаний вымирала четвертая часть населения.

Ордалии, истоки которых теряются в глубине веков, нельзя назвать специфически африканским явлением. Такого рода суды практиковались самыми различными этническими группами и принимали самые разнообразные формы. И европейские народы на этот раз не составили исключения: к Божьим судам они прибегали аж до середины Средневековья.

Общество, медленно приближавшееся к идеалу справедливости, волей-неволей должно было пройти этап ордалий. С юридической точки зрения все это пока еще было детским лепетом. Но уже один тот факт, что люди пытались разрешать тяжбы не только грубой силой, явился важным шагом на пути к правовому обществу.

До этого право всегда оставалось за сильным; ордалия покончила со старым принципом и заменила его более возвышенным правилом. Оно тоже сводилось к испытанию силой, но на сей раз не человеческой, а божественной.

Суд теперь вершил сам Бог, призиравший безвинного и наказывавший виновного. Это было выражением имманентного правосудия, которое могло принимать различные формы, но почти всегда предпочитало самые жестокие. Главное, чтобы истина восторжествовала.

Испытания ядом, огнем, кипятком и раскаленным железом подходят под определение Божьего суда.

На Западе очень высоко ценили судебные поединки, когда каждая из тяжущихся сторон избирала своего представителя, который с помощью силы должен был доказать свою правоту. Эти способы выявления истины, известные еще со времен гладиаторских боев и цирковых сражений, позднее превратились в турниры и перестали решать вопросы правосудия.

Тем не менее, вначале единоборства были вполне узаконенной процедурой. Германский закон, к примеру, признавал их официально, специально оговаривая, что «эта форма поединка считается приемлемой, если предметом тяжбы выступают угодья, виноградники или деньги. В споре следует избегать взаимных оскорблений и, избрав двух человек для поединка, решить исход дела».

Испытание ядом в Европе почти не применяли. Вероятно, это связано с тем, что у европейцев тогда еще не было подходящего токсического вещества. Зато они практиковали весьма любопытную процедуру испытания хлебом и сыром, которую, вероятно, позаимствовали у александрийцев, использовавших ее еще во II в. Подсудимого подводили к алтарю и заставляли съесть немного хлеба и сыра… Если человек был виновен, Бог посылал одного из своих ангелов, и когда тот хватал испытуемого за горло, кусок застревал у бедняги во рту!..

Испытание раскаленным железом в различных формах практиковали повсеместно. Чаще всего обвиняемый должен был взять голой рукой докрасна нагретый предмет и немного пронести его. В Индии человека заставляли проделать с железом в руке семь шагов или пересечь несколько кругов, нарисованных на земле. После этого руки обвиняемого тщательно осматривали и, если обнаруживали следы ожогов, считали его виновным.

Скандинавский закон предусматривал девять шагов с раскаленным железом в руке, а англосаксонский устанавливал оптимальный вес железного бруска: вначале это был один фунт, а через некоторое время уже три.

Раскаленное железо часто заменяли кипящей водой или маслом и даже расплавленным свинцом. В первом случае испытуемый должен был вынуть голой рукой более или менее тяжелый предмет, лежащий на дне котелка с кипящей водой. Если рука не обваривалась, подсудимого объявляли невиновным.

В 1215 году в Страсбурге несколько человек, подозреваемых в ереси, подверглись испытанию раскаленным железом; вина их была доказана, и несчастных приговорили к сожжению на костре. Когда осужденных вели к месту казни, священник неоднократно призывал их покаяться. И тут у одного из еретиков внезапно сошел с руки след от ожога. То был знак Господнего благоволения, и приговоренного тотчас же отпустили на волю.