Владимир Михайлюк - Пермская шкатулка

Скважину № 20 нефтяники прозвали «бабушкой». Вскоре развернулась разведка на нефть между Волгой и Уралом, а кроме того, стала развиваться нефтяная промышленность Пермской области.

Так получилось: искали калий — нашли нефть. Природа словно ре-

U

шила, что границы калииного месторождения можно определить несколько позже, никуда не денутся,

и

и одарила искателен кладов другим сокровищем — нефтью. А в 1935

году, когда нефтяники, окрыленные успехом, находили все новые и новые ее месторождения, скважина на реке Качке остудила их фонтаном йодобромной воды большого практически значения.

Иногда говорят, что Преображенскому просто повезло. Но кто-то из наших академиков сказал: везет тому, кто везет. А жизнь П. И. Преображенского была полна энтузиазма и вдохновения. Вот какую характеристику дал Преображенскому хорошо знавший его замечатель-

108

ный геолог и географ, романтик до мозга костей, автор книг «Земля Санникова», «Плутоний» и др. академик В. А. Обручев: «Павел Иванович не оставил крупных научных трудов — он отделывался предварительными отчетами об экспедициях, так как очень не любил писать, но он любил работать в поле и претворять свои идеи в полезное дело; всякое препятствие в природе и в людях возбуждало его энергию, а также и юмор, которым он обладал в большой степени».

Со дня открытия Верхнекамского месторождения Павел Иванович до конца своей жизни был увлечен солями. В 1937 году он перешел на работу во Всесоюзный научно-исследовательский институт галургии, вначале главным геологом, в годы войны — директором. В 1943 году его перевели в Москву, в Государственный институт горно-химического сырья, на должность заместителя директора. Здесь в 1944 году Павел Иванович отметил свой юбилей. К ордену Трудового Красного Знамени, которым его наградили за открытие Верхнекамского месторождения ка- лийно-магниевых солей, прибавился орден «Знак Почета». В честь ученого был назван минерал (водный барат) — «Преображенский».

На праздничном вечере, посвященном 70-летию П. И. Преображенского, видные геологи, друзья и сослуживцы сказали немало добрых слов юбиляру о том, что на открытом им соляном месторождении работает первенец калийной промышленности России — Соликамский калийный комбинат, о том, что пуск Березниковского магниевого завода совпал с двухлетием Великой Отечественной войны и 22 июня 1943 года были отлиты первые тонны магния, на слитках которого рабочие написали: «Смерть немецким оккупантам!», и о том, что нефтяные промыслы Верхнечусовских Городков и Краснокамска давали фронту бензин, солярку и другие нефтепродукты.

Сидя в президиуме, семидесятилетний Павел Иванович был, наверное, счастлив от сознания того, что он положил на алтарь Отечества всю свою трудовую жизнь. С его неуемным характером он, возможно, задумывал еще много полезного, но, к сожалению, ему не суждено было дожить до счастливых дней Победы. Его не стало в том же 1944 году.

Когда думаешь о судьбе П. И. Преображенского, приходит мысль, что он мог сгинуть в застенках ОГПУ, и какая это была бы потеря для страны! Ведь расстреляли же чекисты в 1937 году как «врага народа» человека, которого хорошо знал первооткрыватель пермской нефти, человека, первым возглавившего контору «Пермнефть» — Романа Зиновьевича Бучацкого. А его послужной список говорит о

109

немалых заслугах этого человека. В 1930 году Бучацкого из Перми переводят заместителем, а затем управляющим трестом «Восток- нефть», ас 1931 по 1937 — треста «Башнефть». Расстрел прервал его плодотворную работу.

Страшно вспоминать, какие неисчислимые потери понесла Россия в годы террора, даже если говорить лишь о работниках нефтяной отрасли. И речь не только о репрессированных, а и об отвергнутых родиной ее сыновьях.

Об одном таком человеке его ученик, американский профессор Герман Сайнс, сказал: «Вы, русские, не представляете себе, кого вы потеряли в лице Ипатьева». Другой профессор, сослуживец русского химика Уорд Эванс, написал, что работа Ипатьева изменила путь цивилизации.

Что же такого он совершил?

Основоположник одного из магистральных направлений в развитии химии Владимир Николаевич Ипатьев — старший брат Николая Николаевича Ипатьева, екатеринбургского инженера-путейца, в доме которого были расстреляны Николай II и его семья.

В. Н. Ипатьев после революции не покинул Россию, а принял самое активное участие в строительстве новой жизни. Уже в 1921 году он стал председателем Главхима.

В своей книге «Наука и промышленность на Западе и в России», вышедшей в 1923 году, В. Н. Ипатьев написал слова, которые звучат актуально и сегодня: «Никакие потрясения государств, никакие разрухи промышленно-хозяйственной жизни не страшны для государств, если только не пропала охота к производительному труду и не угас дух мысли и творчества, представляющий собой ценнейший народный капитал каждой нации».

И однако в 30-е годы все было сделано, чтобы имя Ипатьева на родине было забыто. А этот ученый еще в начале столетия проложил первые пути каталитической химии с применением высоких давлений и температур, что легло в основу мировой нефтехимической промышленности. Он же первым осуществил синтез изопрена — основного мономерного звена природного каучука, в результате чего именно в СССР была впервые решена проблема производства синтетического каучука. Ипатьев продвинул на шаг авиацию, когда изобрел высокооктановый бензин, позволивший поршневым американским самолетам обрести неслыханную по тем временам скорость и побеждать в небе немцев.

1 10

А всего у русского ученого было 400 изобретений и свыше 300 патентов на изобретения, в том числе и на автоклав-реактор, названный «бомбой Ипатьева». «Независимая газета» писала об Ипатьеве: «В США он прославился тем, что имел патентов больше, чем знаменитый Эдисон».

В книге В. Кузнецова и А. Максименко об Ипатьеве, изданной в 1992 году, сказано: «Вероятно, можно утверждать, что ни один наш отечественный химик XX столетия за свою жизнь не удостоился стольких почетных титулов и наград, как В. Н. Ипатьев. Он еще молодым был награжден малой, а затем большой премией А. М. Бутлерова. В советское время стал лауреатом премии им. В. И. Ленина, получил звание заслуженного деятеля науки и техники. Он был избран действительным членом Российской академии наук, а затем академии наук СССР. Он также был членом Парижской академии наук, Национальной академии наук США, почетным членом университетов Петербурга, Геттингена, Мюнхена, Страсбурга, Софии, Немецкого химического общества, Югославского химического общества, награжден медалями Лавуазье, Бертло, Гиббса, отмечен государственными наградами целого ряда стран».