Владимир Михайлюк - Пермская шкатулка

Как-то в дружеской беседе офицеры спросили Богоявленского, сможет ли он гнать спирт. Он ответил: было бы из чего. И на заводе появился еще один дефицит — спирт. За такой мыло-спиртовой ширмой Леонид Николаевич Богоявленский имел мужество продолжать втайне научную работу огромной важности, ежедневно рискуя быть разоблаченным и расстрелянным.

В июне 1919 года Сибирская армия А. В. Колчака оставила Березники. Богоявленский как ценный специалист был мобилизован и увезен белыми. Он уезжал, не зная, что случится с ним дальше, но совесть его была чиста: сделал все, что смог, и даже больше, чем позволяли условия.

Вскоре после окончания военных действий на Урале отдел химической промышленности ВСНХ послал в Березники запрос о состоянии радиевого завода и судьбе Богоявленского. Вернувшиеся из эвакуации руководители Усольского окружного управления «Сода-соль» не простили строптивому химику его телеграммы в Кремль и решили отомстить, состряпав следующий донос: «Оставлено Богоявленским три ампулки с солями радия, добытые неизвестно когда. Сам Богоявленский, по сообщениям служащих лаборатории, занимался варкой спирта, мыла, браги и объезжал свою лошадь. При белых он таким же образом лабораторничал, и с ними же, с белыми, уехал в Сибирь».

Авторы письма и не заметили, что сами опровергли свои доводы. Оставленные Богоявленским ампулы с солями радия весомей всяких слов свидетельствовали о его преданности науке и делу огромной государственной важности.

В ноябре в Березники приехала комиссия Академии наук и ВСНХ. Возглавлял ее сотрудник Вернадского, известный физик-радиолог

1 18

Л. С. Коловрат-Червинский, работавший ранее несколько лет в лаборатории у М. Склодовской-Кюри в Париже. Комиссия установила истинное положение дел. Ее удивило мужество Богоявленского. Он сумел спасти не только драгоценное сырье, но и оборудование пробного завода. Все помещения, отведенные радиевому производству, были по-хозяйски закрыты, а ключи от них и три ампулы солей радия переданы в надежные руки.

Комиссия нашла нужным «продолжать дело выработки радия, возобновив работу с того места, на котором она остановилась с отъездом Л. Н. Богоявленского». Правда, несколько позже она пришла к заключению, что опытное производство целесообразнее перевести на один из приволжских заводов с более подходящей аппаратурой и свободными помещениями для производства, для рабочего и служебного персонала. Выбор пал на Бондюжский химический завод.

В мае 1920 года по Каме к пристани Тихие Горы пришел караван барж, доставивший из Березников в поселок Бондюжский, ныне Менделеевск, все запасы руды и оборудование. И здесь начинается уже новая страница добычи радия, полученного совершенно другим способом, разработанным уроженцем Перми Виталием Григорьевичем Хлопиным. Основной задачей сотрудников Бондюжского радиевого завода по-прежнему являлось получение радия из радиоактивных остатков, очень бедных радием, находившимся там в виде сульфата вместе с барием и требовавшим создания новой технологии его извлечения. Общепринятым методом отделения радия от бария был метод дробной кристаллизации, предложенный М. Склодовской-Кюри и основанный на выпаривании растворов хлоридов бария-радия. В. Г. Хлопин предложил новый способ, позволивший отделить радий от бария, не прибегая к обогреву и упариванию растворов, а осаждая хлориды бария-радия на холоде концентрированной соляной кислотой, что весьма упростило процесс.

По воспоминаниям жены В. Г. Хлопина, М. А. Пасвик, условия работы на заводе были крайне тяжелыми. Переработка сырья велась в недостроенных помещениях, не отапливаемых, лишенных какой-либо вытяжки. Хлопин со своими сотрудниками трудился по 14–16 часов в сутки. Кроме того, был неурожай год, голод. Тем не менее благодаря усердию людей после переработки 1 10 пудов радиоактивных остатков руды в конце 1921 года было получено 4,1 миллиграмма первого русского радия.

«Причем, — докладывал Совету народных комиссаров В. И. Вер-

1 19

надский в феврале 1922 года, — получены эти препараты были новым, не применявшимся еще в науке и технике способом. Точно так же был найден рациональный и простой способ обработки и самой руды, до сих пор также неизвестный, с полной утилизацией солей урана, ванадия и меди, содержащихся в руде».

Виталий Григорьевич Хлопин в течение трех лет в тяжелых условиях Гражданской войны и хозяйственной разрухи организовал и пустил два пробных радиевых завода — один в Березниках, где только военные действия на Урале помешали произвести добычу радия, другой — в Бондюге, где ученый разработал оригинальный способ выделения радия из остатков руды и сам получил миллиграммы радия, став не только основателем отечественной радиевой промышленности, но и становления радиохимии как науки. Он принадлежит к числу выдающихся ученых. Отечество высоко оценило его труды. Он был избран в действительные члены Академии наук СССР, удостоен звания Героя Социалистического Труда, награжден тремя орденами Ленина и трижды стал лауреатом Сталинской премии.

Будущий академик родился в Перми 26 января 1890 года в семье Григория Витальевича Хлопина, работавшего в Пермской земской санитарной станции. В 1912 году Виталий Хлопин окончил химическое отделение Петербургского университета и был оставлен при аспирантуре. Научно-исследовательской работой Виталий Григорьевич начал заниматься в Гигиенической лаборатории своего отца, профессора Г. В. Хлопина, в Петербурге. В 1915 году академик В. И. Вернадский привлек молодого ученого к работе в Радиологической лаборатории Академии наук, где под его руководством в течение тридцати лет младший его коллега добился в области радиохимии и технологии производства радиоактивных веществ выдающихся результатов.

В 1930 году в журнале «Природа» В. И. Вернадский опубликовал некролог по поводу кончины отца своего ученика, известного профессора-гигиениста Григория Витальевича Хлопина, не только исследователя, но и организатора, который впервые ввел в русской средней школе врачебный надзор. Он оставил свои труды, своих учеников, а кроме того, организовал новые научные учреждения: гигиенические лаборатории в Одессе и в Петербурге, Институт профилактических наук при Военно-медицинской академии Ленинграда.

Владимир Иванович Вернадский хорошо и близко знал во всех его исканиях человека, о котором писал, и закончил некролог так: «Верный друг и товарищ, он прошел свой жизненный путь честно, твердо,

120

идейно, упорно трудясь, весь охваченный идеей служения науке как строительнице жизни. Он имел счастие видеть, как по тому же пути пошли оба его сына».