Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

Мне даже кажется, что одна лишь вера в непрерывный прогресс, как в знаниях, так и в благосостоянии, не дает распасться обществу нашего типа. В общем, нужно очень хорошо подумать, стоит ли расшатывать этот фундамент, и с какой силой следует это делать, особенно если тому нет непосредственной альтернативы. Следовательно, в каждом типе общества имеется уголок запретного знания, а именно, знания о том, что фундаменты общества основаны не на истине, а, в лучшем случае, на восприятии, возможно, на общем договоре, о котором никто уже не вспоминает, поскольку никто из нас не присутствовал при его заключении, а срок расторжения этого договора давно истек.

Короче говоря, то, что поведал мне в тот вечер Б. Кемпфер, сводится в основных чертах к следующему: даже если у нас недостаточно исчерпывающих сведений обо всех животных, то все-таки следует исходить из того, что человек среди них обладает наивысшей степенью свободы в общении с окружающим его миром, причем как в познании, так и в действиях. Стало быть, только человеку дана способность избавляться от своего наследия и от своих инстинктов, а также каждый раз заново принимать поведенческие решения в зависимости от того, насколько они покажутся ему целесообразными. Именно поэтому люди в разные времена, в разных местах создали весьма разнообразные формы и критерии познания и поведения, короче говоря, культуры. В этом нет ничего плохого, ведь эволюция не показывает ничего иного, поэтому люди правильно делают, следуя ее примеру.

Проблемы возникли в результате того, что люди в течение продолжительного времени не сознавали, насколько относительна любая культура, которую они каждый раз утверждали как абсолютную ценность, независимо от времени и места, и главное, независимо от других. Проблема в том, что на все, что не могло быть охвачено культурой, поскольку (как добавил Б. Кемпфер) ни одна человеческая культура не может быть совершенной, т. е. на все, для чего у нее нет образца и объяснения, должна распространяться абсолютная жесткость культурной модели, но тогда уже в негативном и деструктивном смысле.

Нет, не наша культура стала ущербной или несоответствующей времени, утверждали люди, все дело в том, что ей угрожает таинственная и могущественная сила, которую по этим причинам нельзя назвать иначе, как злой. Зло подкрадывается незаметно, оно повсюду и всегда, потому мы должны быть бдительными постоянно, если мы не хотим подвергнуть опасностям нашу культуру, наши традиции, наше наследие, да и наше предназначение. Откуда же приходит Зло? Конечно, извне, поскольку сами мы уютно чувствуем себя у пылающего очага родимой культуры и не испытываем ни малейшего повода оставить его и уйти в холодную мглу мира. Там, снаружи, все чуждо, зыбко и опасно, а нам не хочется слишком долго задумываться, где должно оставаться это чуждое нам, — снаружи или внутри, — главное, чтобы оно было подальше от нас.

Как только люди додумались до того, что все нарушающее уют родного очага, будь это прочие люди, силы природы или непредвиденные повороты судьбы, можно идентифицировать как чуждое, демоническое и злое, которое не случайно, а намеренно приносит в этот мир боль и страдание, остались только два нерешенных вопроса: откуда происходит это чуждое Зло, на кого можно взвалить за него ответственность, и после того как была выяснена природа Зла, как его можно эффективнее всего побороть. Быстро выяснилось, что задача познать мир и изменить его легко не решается, во всяком случае, не может быть решена несколькими людьми и тем более одним человеком за время его короткой жизни. При этом краткость жизни можно было, en passant, объяснить происками Зла, ибо Зло всегда заинтересовано мешать нам везде, где только можно, в борьбе за торжество Добра.

Было ли что-то более очевидное и насущное, чем исполнение этой ясной и чрезвычайно благородной задачи накопления опыта и знаний поколениями и передача его потомкам? Это собственно и породило идею «Братства для исследования Зла и его происков в небесах и на земле». Но это еще отнюдь не означало, что эта идея была уже претворена в жизнь. Проходили годы и годы, так весьма подробно повествовал Б. Кемпфер, и сменилось не одно поколение. Множество вопросов требовали ответа, и не всякий ответ оказывался полезным, посему не каждая форма организации оставалась жизненной, ибо часто ответы, найденные когда-то, оказывались через некоторое время в таком явном противоречии с реальностью, что не оставалось ничего другого, как заново поставить вопрос и надеяться на новое осмысление и познание, если не на озарение.

Естественно, полученные результаты не отбрасывались как глупые и недостоверные, а принимались как важная и существенная часть процесса поисков истины, как необходимая ступень, которую следовало преодолеть, чтобы подойти, наконец, к решающему шагу. Спустя некоторое время весь процесс поисков должен был повториться, но в тот момент это не имело большого значения, потому что хотелось уютно почивать на лаврах только что покоренной ступени. Поэтому история Братства, сказал Б. Кемпфер с ухмылкой, считалась отнюдь не историей поражений и ошибок, а славной историей постоянного и неудержимого прогресса на пути к познанию истины, причем в каждый определенный момент, естественно, с уверенностью утверждалось, что именно теперь, наконец, до конца познана и обретена истина, и никакие возражения не принимались.

Но это были небольшие проблемы: значительно больше сил приходилось тратить на решение двух других вопросов. Во-первых, вовлечение в Братство новых членов. На довольно ранней стадии выяснилось, что не следует ожидать успеха, отправляя на поиски Зла первых встречных. Ведь, в конце концов, Зло является, логично предположить, злым, но не глупым. Совсем наоборот, оно в высшей степени опытно и проницательно, иначе бы оно не стало таким могущественным в этом мире. Поэтому отбирать следовало лучшие и умнейшие головы своего времени и одновременно всячески препятствовать тому, чтобы в ряды Братства проникли агенты Зла.

Во-вторых, важно было также сохранить по возможности существование и деятельность Братства в тайне от глаз в принципе ничего не ведающей, но враждебно настроенной общественности. С помощью этого при любых обстоятельствах хотели избежать открытого выступления против могущественного врага, во всяком случае, пока не будет безусловной уверенности в своей силе. К счастью, на оба вопроса нашелся однозначный ответ: необходимо ограничивать внутренний круг Братства минимальным числом членов и сделать доступ в него возможным в результате тяжелейших испытаний и таинств посвящения, которые мог выдержать лишь тот, кто действительно показал себя достойным во всех отношениях, причем как в телесном, так и в духовном смысле, не касаясь в этом месте моральных аспектов.