Андреас Шлипер - Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим

Теперь вся ситуация усложняется, так как следует допустить, что отдельные части Торы передавались людям не по порядку, иначе путем постоянных перестановок и комбинаций были бы найдены все возможные варианты текста и, естественно, единственно правильный текст, это было бы лишь вопросом времени, и еще нужно было бы распознать этот текст среди прочих.

Вряд ли Господь решил так облегчить людям задачу (я‑то знаю, что говорю), поэтому Он не только изменил последовательность текстов, что уже должно было внести достаточно путаницы, но и не дал им еще две книги Торы, ибо полный текст представляет собой Семикнижие, а не Пятикнижие, так как для каждой из семи сефирот, которые управляют семью циклами или вечностями, должна быть предназначена Своя книга. Кстати, неизвестно, что сталось с тремя оставшимися сефиротами, ибо изначально их было десять, однако такие примитивные вопросы из области четырех действий арифметики не должны застить нам роскошный вид на Красоту, Истину и Добро, тем более, что ни один человек не может достоверно знать, не пять ли действий, случайно, в арифметике или, может быть, семь.

Две отсутствующие до сих пор книги Торы станут доступны людям, если это вообще произойдет, самое раннее в одной из грядущих вечностей, равно как и еще одна буква, ибо одна из букв алфавита в своей современной форме несовершенна, неправильна или отсутствует вообще, что сильно затрудняет решение всей загадки. Тем не менее люди в течение многих лет делали такие попытки, ибо ничто так не бередит душу человека, как что-то недостижимое, для этого использовались самые различные техники: например, начальные буквы определенного ряда слов должны помочь найти новое слово, исполненное тайного смысла, или вместо букв вставляют числа, выявляют слова с одинаковым числовым значением и выясняют скрытую взаимосвязь таких слов, также переставляют буквы и взаимозаменяют их, что дает неожиданные значения слов.

Многие люди в течение длительного времени занимались такими вещами, словно у них не было других, более важных дел, но, как бы то ни было, они смогли бы добиться какой-то части Божественной власти, если бы они действительно расшифровали тайны текстов, что удавалось единицам, поскольку нам известно, что некоторые из них, приступив поутру к работе, к вечеру создавали теленка, которого можно было употребить в пищу [151], но я позаботился о том, чтобы они от этих трудов сошли с ума, а их знание не было передано дальше, поэтому все результаты оказались потеряны раз и навсегда.

Итак, я сказал, что эти люди могли бы обрести истину, если бы при этом не совершали одну единственную, но фатальную ошибку — свои усилия они сосредоточили исключительно на написанном тексте Торы. В остальном они практически не ошибались, полагая, что наш мир может быть именно прочитан [152], однако не при помощи шрифта или языка. Это очевидно и банально, нужно заглянуть за фасад вещей, поскольку все и вся, хотя и скрытно, но все же тесно связано и переплетается между собой, поэтому нужно всегда новым способом комбинировать информацию, ни в коем случае не упуская из вида ни малейшей возможности, а также помнить, что любая информация, как бы ни была она незначительна, будь это даже отдельная буква, имеет свое значение и свою цену. И наконец, истина открывается только тому, кто ищет ее с любовью. Вот именно так можно было бы вступить на правильный путь и приблизиться, хотя и медленно, но все-таки верно, к свету истины, который я принес людям во мрак их пещерного существования.

Но люди совершили эту ошибку, слишком положившись на написанное в книгах — сакральных или нет, — ведь между книгами и истиной я посеял вечную вражду, которую никогда не сможет преодолеть ни один человек, как бы он ни старался, ибо нигде и никогда написанное не сможет заменить опыт. Ни одна книга не заменит того, что может пережить человек на собственном опыте. Не может же книга заменить мир, это невозможно; в жизни все имеет свой смысл и свою задачу, которую ничто и никто другой не может выполнить до конца; жизнь пытаются запереть в книги, словно певчую птичку в золоченую клетку, но это невозможно.

Разумеется, и я люблю книги и время от времени, в редкие минуты покоя, охотно беру их в руки, ибо воспоминание может веселить и доставлять удовольствие, но книги нужно уметь читать. Нельзя поддаваться их напускной важности и заносчивости, дескать, все стоящее и ценное уже давно записано и потому вообще нет смысла за короткую человеческую жизнь пытаться самому что-то увидеть, услышать, почувствовать и, наконец, познать. И наверное, египетский фараон показал себя очень мудрым, когда не захотел сразу принять роскошный дар Тота, а именно — искусство письма, ибо, как сказал фараон, написанное не является истинной мудростью, а лишь отблеском ее, который в людях только усиливает заблуждение, будто бы они много знают, хотя чаще всего они не знают ничего и, будучи людьми, которых питает не мудрость, а самомнение, становвятся обузой для окружающих.

Было бы на самом деле лучше, если бы люди наконец поняли, что истина в этом мире выражается в эмблемах, слепках, символах и печатях, которые следует правильно трактовать, чтобы суметь понять кроящиеся в них послания и затем следовать им. Добавлю, что не все люди к тому способны, даже если их пытаются в последнее время убедить в обратном, и любой начинает высказываться по любому поводу, как ему заблагорассудится. А это, насколько я могу судить, не привело до сих пор ни к чему новому или существенному в познании, а только еще больше запутало языки, так как уже не хватает слов, чтобы выразить все мнения, и люди начинают использовать одни и те же слова, даже если имеют в виду при этом совсем другой смысл. И люди все более страстно спорят о правильном значении слов и забывают при этом, какова их истинная задача в этом мире [153].

Хотя и неохотно, но соглашусь с тем, что ход вещей не всегда подчиняется моему плану, но я вынужден с этим смириться, ибо в этом неопределенном и ненадежном мире даже я никогда не могу точно знать, как все развивается, причем именно это слово здесь вообще неуместно, ибо мир в своем движении не похож на свиток рукописи, который нужно всего лишь развернуть, т. е. развить, а затем только прочитать, чтобы все совершалось так, как это было изначально предусмотрено.

Теперь хочу открыть некую тайну, ведь это мой мир, и мне положено знать об этом в первую очередь: ничто не было заранее предусмотрено, ни en detail, ни en gros, я создал только стихии и правила, по которым они могут сообщаться друг с другом, после я ввел алгоритм и запустил процесс, который тоже был моим созданием, и я до сих пор горжусь этим. И Священное Писание [154], в котором, как утверждают, отражено все от начала дней, представляло собой изначально не что иное, как несвязный набор букв, где возможной была любая комбинация элементов, правда, не бесконечное их множество, как было перед этим в Космосе возможностей, но все-таки огромное количество. И эти буквы не были еще сложены в слова, что произошло только в тот момент, когда случилось то, что они призваны описать (именно тогда они и могли сложиться в слова): «Да будет свет!» — было написано впервые, когда Господь действительно сотворил свет, но не раньше и не позже. Священное Писание возникло в реальности событий.