Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Приказ о создании спецлагерей требовал укомплектовать особые отделы «опытными оперативными работниками» [752] Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации. С. 465. , но начальник одного из них так описывал своих подчиненных: «прибывший на укомплектование состав в большей своей части только впервые приступил к оперативной работе, а те, кто и работал, были присланы из других органов, где по тем или иным признакам были забракованы» [753] Органы внутренних дел и исправительно-трудовые учреждения Вологодской области. С. 115. .

Проблема нехватки квалифицированных кадров ощущалась не только в ПФЛ. Гигантские кадровые потери в ходе боев и необходимость расширения сети особых органов в армии привели к пополнению рядов чекистов новыми людьми. На 4-м Украинском фронте специальную чекистскую подготовку имели только 16 % работников СМЕРШа, 36 % личного состава было принято в органы уже в ходе войны [754] Органы государственной безопасности. Т. 5. Кн. 1. С. 73. . Источники пополнения были разнообразны: территориальные и транспортные органы госбезопасности [755] Лазарев В.И. Деятельность органов военной контрразведки. С. 42. , чекисты запаса, армейские командиры и политработники [756] См.: Остряков С.З. Военные чекисты. М., 1979. С. 151–152. , работники ГУЛАГа и других «лагерных», считавшихся непрестижными подразделений НКВД [757] Органы государственной безопасности. Т. 2. Кн. 2. С. 415–416. .

Корпоративизм чекистов столкнулся с перспективой серьезного размытия. Мировоззрение, потенциально определявшее отношение к плену и пленным, у разных работников госбезопасности в годы войны могло сильно различаться. Выделяются несколько типов чекистов военного времени. Первый — из числа военных командиров, чекист поневоле. О.Г. Ивановский в своих мемуарах отрицает все групповые ценности: почти ничего не сообщает об оперативной работе [758] Ей посвящен один абзац: «Были у меня в полку люди, которым я верил и которые мне помогали, докладывали, если что-то замечали подозрительное, неладное. Было в полку человек 10 моей агентуры. Я сам предлагал сотрудничество. Вербовок на основе какого-либо «компромата» у меня не было. Помогали добровольно и бескорыстно. Какого-либо денежного фонда для агентурной работы я не имел». См.: Ивановский О.Г. Записки офицера «Смерша». С. 171. , не в восторге от использования агентуры, не вспоминает про других контрразведчиков и сам не причисляет себя к ним [759] «Не знаю, удалось ли мне <���…> стать действительно тем чекистом, который должен был уметь решать и решал те задачи, которые ставились перед органами контрразведки». См.: Там же. С. 241. , увольняется из органов после войны [760] Г.Е. Маркову потребовалось для этого написать 16 заявлений о желании учиться в университете. Сообщение этого факта, а также общий характер крайне скупой военной автобиографии позволяет отнести и его к группе «чекистов поневоле». См.: Марков Г.Е. Участие в Великой Отечественной войне // «Мы шли навстречу ветру и судьбе». С. 485–487. . «Чекистам поневоле» с ветеранами госбезопасности было не по пути: «Цанава (министр госбезопасности БССР — А.Л. ) спросил: "Ты бьешь арестованных? <���…> Какой же ты следователь, а еще гвардеец"» [761] Политбюро и дело Берия. С. 845–846. .

Второй тип — чекист-политрук, призванный из партийных и политорганов. А.И. Матвеев, вспоминая о войне, создает образ «особиста», больше похожего на политработника. Автор относит себя к профессиональной группе («мы, чекисты»), но типичные для нарративов ее членов элементы (передающий свой опыт старший чекист-наставник, допрос шпиона и пр.) обрамляются деталями, подчеркивающими партийную самоидентификацию автора [762] Характеристика СМЕРШа 47-й гвардейской стрелковой дивизии совмещает партийный пафос с чекистскими нормами: «они не на словах, а на деле, по зову своих убеждений приумножали революционные и боевые чекистские традиции, заложенные Ф.Э. Дзержинским». См.: Матвеев А.И. 1418 дней и ночей. С. 87. . В начале мемуаров описываются попытки жить среди бойцов и завоевать их доверие, но затем в эвфемистическом виде сообщается и об агентурной работе [763] Там же. С. 39. . «Бдительность» Матвеева весьма избирательна [764] Явившемуся в часть старому знакомому, просящему оружие для организации партизанского отряда, нельзя отказать — ведь он делает это по заданию обкома партии. Немецкий шпион раскрывается абсолютно случайно. См.: Там же. С. 18–19, 26–27. , что отличает его от профессионалов [765] В мемуарах Л.Г. Иванова можно найти редкий пример того, как излишняя подозрительность не дала никакого результата, повредила делу и при этом объявляется добродетелью. Пастух сообщил о высадке парашютистов, которых видел своими глазами, после чего начинается… проверка самого пастуха. Вдруг его цель — отвлечь от работы «квалифицированных контрразведчиков». См.: Иванов Л.Г. Правда о СМЕРШ. С. 148–149. , как и подробные характеристики армейских бойцов и командиров.

Третий тип — чекисты-профессионалы, работавшие в органах еще до войны, определявшие групповую идентичность. В их мемуарах постоянно подчеркивается через конфликтные ситуации или решение сложных задач собственный особый статус, возвышающий их над окружающими [766] См. эпизод допроса немца А.М. Гуськовым, отказ Л.Г. Иванова быть «учетчиком» и угрозы оружием патрулю при выходе из окружения. См.: Гуськов А.М. Под грифом правды. С. 63; Иванов Л.Г. Правда о СМЕРШ. С. 113, 191. . Они сознавали, что их работа строится на субъективизме: в мемуарах А.М. Гуськов пишет о таком методе как «чекистская интуиция» [767] Благодаря ей были начаты два оперативных дела, причем одно выросло из обмена колкостями между чекистами. См.: Гуськов А.М. Под грифом правды. С. 100–125, 144. , откровеннее высказался только Г. Пяткин: «для нас интуиция — инструмент не последний, и часто она меня выручала» [768] Контрразведка. Псков, 1995. С. 27. . Подробно описывается поиск, разоблачение и допрос шпионов. При разговоре об окружающих внимание сосредоточено на других чекистах, особенно на конфликтах с ними [769] Гуськов А.М. Под грифом правды. С. 127–128. .

В связи с существованием этих типов сложно говорить о едином корпоративном отношении к плену и пленным в годы войны. В мемуарах С.А. Ваупшасова неприемлемость плена предстает как специфичная профессиональная норма: «чекисту в плен попадать нельзя» [770] Ваупшасов С.А. На тревожных перекрестках. С. 496. . Однако пропаганда предписывала то же рядовым красноармейцам. И так же, как последние, чекисты попадали в плен. Например, С.И. Солнцев, не выдавший военной тайны под пытками и посмертно представленный за это к званию Героя СССР [771] Чекисты на защите столицы. С. 175. . Также работники НКВД в плену выживали [772] Например капитан госбезопасности Я.И. Пилипенко — начальник УНКВД, успешно прошедший проверку в ПФЛ, но уволенный из органов. Другой руководитель, майор госбезопасности П.В. Чистов, в ходе проверки в ПФЛ был приговорен уже к 15 годам лагерей — вероятно, проверяющие исходили из сомнительности обстоятельств его попадания в плен и пассивного поведения в лагере для военнопленных. См.: Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД. 1934–1941: Справочник. М., 1999. С. 340–341, 436–437. . «Бывшие в плену или окружении войск противника» чекисты направлялись на работу в колонии и лагеря ГУЛАГа, откуда они стремились уволиться, но не могли сделать этого без санкции НКВД [773] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 154. Л. 78. . В апреле 1944 г. приказ НКВД зафиксировал практику «когда отдельные лица, остававшиеся на территории, занятой противником, принимаются на работу в органы НКВД без тщательной специальной проверки» и потребовал проводить подобные кадровые решения только с санкции центра [774] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 159. Л. 10–11. . Таким образом, под вопросом и само существование особой этики плена среди работников госбезопасности.