Ленина Кайбышева - После Чернобыля

Каждый час из Чернобыля передавали, сколько проведено дезактивации, сколько выполнено строительных работ. То, что назначенный тогда заместителем министра Минэнерго СССР по Чернобылю Ю.Н. Корсун там делал или видел — передавалось в этот штаб. В самые первые дни в Чернобыле штаб подчинялся первому замминистра Минэнерго СССР С.И. Садовскому.

В Киеве штабисты в основном занимались оформлением и отправкой людей непосредственно в 30-километровую зону автобусными спецрейсами, а также речными катерами-“ракетами”.

Через несколько месяцев Решетникова на посту начальника штаба сменил А.С. Андрушечко, теперь директор по капитальному строительству концерна “Росэнергоатом”, а тогда — начальник Главстроя Минэнерго СССР. Он выполнял практически те же функции. Но теперь информация о ситуации в Чернобыле требовалась “наверх” уже не каждый день. Работа велась чуть спокойнее, но в каждом отдельном случае оперативность решения любой проблемы не снижалась.

— Расскажите о В.М. Смирнове, директоре Митинского кладбища, — напоминает Трощилов. — Он хоронил умерших чернобыльцев за деньги кладбища, пока Минэнерго ему их не перечислило. Душу в это вложил. Вообще же, Минэнерго кладбищем занималось два года, стационарно оформляло могилы в гранитный комплекс.

Минэнерговский штаб оказался весьма деятельным и мобильным. Именно отсюда Решетников со своей командой одним из первых отправился после землетрясения на Армянскую АЭС и месяц там работал (в частности, отправил туда спецрейсом “искусственную почку”). Станцию строили энергостроители Минэнерго — землетрясение не вызвало ни одной трещины. И персонал в это тяжелое время там работал московский.

Помимо чисто технических в чернобыльской зоне возникла масса хозяйственных, бытовых проблем. Сюда приехали чуть ли не одновременно тысячи людей из разных концов страны. Надо было всех расселить. Но — где? Первые дни сосредоточением всех командированных стал г. Чернобыль. Но частные дома (их — большинство) больше года не открывали: неприкосновенны, хотя за них хозяевам выдана компенсация и построено новое жилье. Государственные квартиры тоже долго не трогали. Решили расселять людей главным образом по окрестным селам за пределами зоны. Но многие организации и предприятия стремились поселиться все-таки в самом Чернобыле, чтобы не тратить ежедневно более двух часов на дорогу к месту отдыха и обратно: на заседаниях Правительственной комиссии неоднократно такое легкомыслие обсуждали, угрожали разными административными и даже уголовными карами. Но это мало действовало, а кары не реализовывались. За пределами зоны под временное жилье командированных также приспосабливали служебные и общественные здания.

Никто гостиниц для первых, да и последующих отрядов приготовить, естественно, не мог. Каждая организация должна была самостоятельно подыскивать подходящее помещение и оборудовать его по своему усмотрению, а одежда, питание, постельные принадлежности, основная часть мебели — за Минэнерго.

Многим приходилось отыскивать свои эвакуированные семьи, для этого была создана отдельная служба; большинство эксплуатационников поселилось в Сказочном, и многие энергостроители ЧАЭС также предложили свои услуги раньше, чем их догадались пригласить. Например, начальнику одного из управлении треста “Южэнергомонтаж” М.А. Казакову первым на глаза попался начальник участка В.Н. Норик, и они вдвоем на личных Жигулях” Норика стали объезжать Полесский и Иванковский районы. Люди друг другу передавали призыв об “общем сборе” быстрее, чем это сделал бы любой почтальон.

Хочешь работать — не хнычь. Не сумевшие сориентироваться быстро начинали чувствовать себя здесь лишними и уезжали. Их просто “не видели”.

Возник своего рода “естественный отбор”, критерием которого служило только желание и умение работать, сколько требуется. А потому случайных здесь не было. Это людей роднило. И это по-своему — прекрасно.

Да, быт не организован. Но в первые дни думать об этом практически некогда. Кое-кто из кадровых работников чернобыльской стройки, без раздумий придя ее спасать, пребывал как бы в шоковом состоянии и действовал, словно робот. Эти люди остались без родного жилья, их строительные и монтажные подразделения — без своих производственных баз. Все осиротели. Но — работали.

На энергетиков (в конечном итоге — Минэнерго СССР) обрушился шквал совершенно несвойственных для их профессии обязанностей. Нужно где-то добыть и установить кровати, постелить на них белье, одеяла и прочее, притом для всех работников предприятий и организаций, подчиненных Минэнерго (а их было подавляющее большинство) — одновременно.

Всех необходимо соответствующим образом одеть. Эту работу организовали заместитель министра энергетики и электрификации Украины В.М. Семенюк (министерство входило составной частью в союзное), а также заместитель министра энергетики и электрификации СССР Г.А. Шашарин и первый заместитель министра Среднего машиностроения А.Г. Мешков. Семенюку пригодился его солидный багаж общественной работы — ведь он возглавлял республиканскую комиссию по делам молодежи и Совет по экономическому образованию и народным университетам в своем республиканском министерстве. Все обращались за одеждой прямо к Семенюку, Шашарину, да еще к Мостовому, в то время председателю Госснаба Украины, а позже одному из руководителей Госплана СССР. Он очень помог со спецодеждой.

В Минэнерго не было и не могло быть такого огромного количества спецодежды, обуви, постельных принадлежностей. А ведь их еще нужно было стирать, даже просто собирать — радиоактивно “грязную” одежду порой бросали в кучу и требовали новую... Во всяком случае, недостатка в одежде никто не испытывал. Ее привозили прямо с фабрик или со складов Минлегпрома,

Для тысяч специалистов, рабочих, ученых необходимо организовать трехразовое питание, да чтобы сытно, питательно, полезно и без очереди, словом, без проблем. Ведь думать о еде людям некогда, и голова их должна быть от этих забот свободной... Но базы-то ни в Припяти, ни в Чернобыле для такого гигантского пищевого конвейера не было никакой. Не было даже поваров, кладовщиков, Не было холодильников. Чернобыльские работники столовых и магазинов эвакуировались. И эта работа легла на Минэнерго, как и обеспечение питьевой водой и т. п. Например, воду вне столовых можно пить только минеральную, из бутылок. До середины мая в Минэнерго не было достаточной и объективной информации даже о количестве едоков. До этого времени обеспечение чернобыльской зоны продуктами питания было за украинским Минэнерго, а также партийными и советскими органами Украины. Однако им, конечно, была непосильна такая громоздкая программа. Поэтому сначала во всех чернобыльских столовых кормили плохо, о витаминах и достаточном количестве свежих овощей и фруктов говорить не приходилось. А организации Гражданской обороны, которым было поручено приготовление пищи, в свое время не позаботились о подготовке работников питания для работы в экстремальных условиях как с точки зрения обеспечения санитарных условий, так и по ассортименту блюд. Было тесно. Они использовали помещения городских столовых. В итоге все эти обязанности возложили на Минэнерго СССР, также через чернобыльский штаб.