Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

Да разве только детей радует красота этого гриба? Посмотрите, какая у него стройная высокая ножка, вся в темных крапинках-чешуйках. Невиданный чешуйчатый мрамор, да и только. Но не холодный полированный мрамор, а живой, теплый, слегка шершавый.

Шляпка у подосиновика красного или оранжевого цвета всевозможных оттенков, бывает даже светло-розовой и почти золотистой. Это и в самом деле солнце в разные моменты утра и вечера. Но прав и поэт Валентин Солоухин, увидевший в грибе сходство с янтарной луной!

Подосиновик — гриб летне-осенний, но первый немногочисленный слой появляется иногда уже в конце мая. В это время в лес мало кто ходит, тем неожиданнее, «сюрпризнее» для случайного путника находка семейки красноголовиков в такую несезонную пору. Я находил майские подосиновики как-то в окрестностях села Мичуринского. Более упорным «хожденцам» по сквозистым, еще не отрастившим свои пышные наряды лесам в благоприятные по погодным условиям годы везло больше: об эту раннюю пору можно устроить пиршество не хуже, чем в щедром августе. Хабаровский орнитолог Г. Е. Росляков, каждую весну проводящий «в поле», почти ежегодно в окрестностях села Малышево набирает изрядное количество майских подосиновиков, а иногда и белых.

Урожайный на эти грибы период может сдвигаться в зависимости от колебаний дождливого сезона. Иногда уже во второй половине июля тепла и влаги бывает достаточно, чтобы грибницы заплодоносили, чаще это случается в августе, но если месяц окажется чересчур дождливым или, напротив, излишне сухим — тогда вся надежда на сентябрь. Впрочем, сентябрьский урожай красноголовиков почти всегда беднее августовского, потому хотя бы, что наступает пора типично осенних грибов, изрядно теснящих своих предшественников. И потому-то августовская пора в «нормальный год» — лучшая для многих грибников. Пусть паутинистый листопадный сентябрь и золотое время года, тысячи сборщиков торопятся насладиться червонным золотом подосиновиков. Там еще неизвестно, как будет, в сентябре-то, а эти щедрые подарки осиновых рощ — вот они, успевай с благодарностью принимать их.

Подосиновики — удивительно открытые грибы, плохо умеющие маскироваться. Шагая по лесной дороге, порой увидишь красный берет в нескольких метрах от бровки, сквозь сплетения сучьев и трав. Потому-то многие и думают, что никаких особых секретов произрастания красноголовиков не существует. Ан нет — есть секреты.

Первый — это тайна лесных оврагов. Обилие овражистых понижений, глубоких распадков и узких долинок, крутобортных провалов, почти ущелий (и мы назвали бы их ущельями, если бы камень не скрывался надежно под слоем дерна и густой растительности) — примечательная особенность наших горных лесов. В этих коридорах свой микроклимат, в некоторых из них даже в засушливом июне может сохраняться достаточно влаги, и под осинами вполне могут появиться стройные минаретообразные грибы. Помню, возвращаясь однажды с рыбалки по оврагу, я нашел крупный подосиновик. Было это первого июня, и с тех пор этот эпизод связан в памяти с графическим изображением единицы — и как символа первого числа, и как символа единичной находки. Одиночным, однако, гриб остался потому, что некогда было в тот день тщательнее обыскать просторный овраг. Не только в июне, но в в недостаточно влажную осень надежнее всего выслеживать красноголовики в лощинно-овражистых понижениях леса.

Секрет второй я не стал бы формулировать как всеобщее правило, однако часто проявляющаяся закономерность тут есть: летом наш гриб выскакивает в первую очередь в молодом осиннике, иногда в самой гуще гибкохлыстового непролазья. Порой удивляешься: почему пусто среди взрослых осин, ведь собирал же здесь в прошлом году? А потом припомнишь: собирал-то в конце августа, в сентябре. Позднее убедишься: и впрямь в крупномерном осиннике красные полушария начинают мелькать с опозданием на две-три недели после начала плодоношения грибниц в зарослях молодняка. Вероятно, молодые, неокрепшие деревца больше взрослых растений нуждаются в поддержке со стороны грибных сожителей, умеющих быстро усваивать органику, и особенно остро заинтересованы во взаимном обмене различными типами питательных веществ. Не случайно, к примеру, и молодой сосняк славится обилием маслят, старые сосны в этом отношении скупее.

Как бы там ни было, подмеченная закономерность не один раз сослужила мне добрую службу. Помню один день безуспешных грибных поисков по осинникам вдоль речки Малой Ситы. Я вообще бы вернулся тогда ни с чем, если бы вовремя не приметил на крутом салоне противоположного берега густущую-прегустущую заросль тощих осинок. С трудом перейдя речку по ослизлым стволам свалившихся в воду деревьев, я долго кряхтел и потел, одолевая крутизну захламленного склона. Но вот и осинник. Боже, как он густ! Некоторые стволики едва превышают в толщину карандаш. Даже сняв рюкзак, я с трудом проползал сквозь этот гнуткий частокол. Но зато и вознагражден был за упорство: именно там я нашел немало подосиновиков. Там и нигде больше в тот день. В крупномерном же осиннике грибы появились лишь ближе к осени.

Теперь черед и третьему секрету. Теоретически я знал его давно (приходилось читать о неточности названия подосиновик), но на практике и с пользой для себя усвоил этот урок лишь после того, как сама природа буквально ткнула меня носом: вот где надо искать! Я ступил тогда от дороги в сторону за каким-то поразившим меня цветком. О поисках грибов там и не помышлял, но, споткнувшись о предательскую колоду и шмякнувшись, я оказался «носом к носу» с крепышом-красноголовиком. Изумился: подосиновик? и где?..

Где же? Не торопитесь. Здесь самое время нам поговорить-порассуждать о человеческой невнимательности. О нашей никудышной наблюдательности и о верхоглядстве. Почему, в самом деле, подосиновик и подберезовик называются именно так, а не иначе? Ведь эти названия утверждают нас в мысли, будто оба гриба строго привязаны к определенным деревьям — каждый к своему, единственному. Нет, эти жители леса далеко не так разборчивы, как можно было бы подумать. Вот писатель Ю. Дмитриев пишет, что в тополевом лесу он нашел подосиновики, отличающиеся от обычных только цветом шляпки — были они серыми. Сообщают об этом и другие. Ну ладно, тополь — это все-таки родственник осины. А береза? Бывает, что в чистых березняках, где осиной и не пахнет, находишь вдруг самые натуральные подосиновики. Как придирчиво ни осматривай — он, именно он, а не подберезовик. Вот только головной убор гриб себе перекрасил, сообразуясь с новой обстановкой: среди осин, полыхающих по осени багрянцем, он обычно и сам красный, а в сообществе берез, которые в листопад желтеют, бронзовеют и золотятся, светятся самыми разными палево-бурыми оттенками, до ржавости (но не грязной, а светлой), — здесь он уже нахлобучил желто-бурую папаху. Внимательно присмотревшись, найдешь и другие отличия, малосущественные, впрочем, но все же: у сожителя березы гуще, заметнее пунктирно-чешуйчатый рисунок на ножке. У «подлинного» подосиновика иногда и не поймешь: то ли черные крапинки по светлому фону, то ли наоборот. Чаще всего наоборот, а есть и экземпляры с явственно белыми хлопьями на темной ножке, а то и — с белыми по белому. Эту разновидность, эту форму гриба совсем недавно, уже в наше время, стали называть березовым подосиновиком. Сказанное отнюдь не означает, будто в каждом березняке найдешь «перелицованные» подосиновики. Легче найти их в смешанном лесу, где с березами соседствуют и хвойные деревья...