Валерий Шамбаров - По следам Штирлица и Мюллера

В июне 1941 г. на нашу страну напала не только Германия. На нее обрушилась почти вся Европа! Вместе с гитлеровскими войсками двинулись в наступление две румынские армии, две финские, венгры — одна армия и отдельный корпус, итальянцы — армия, альпийский корпус и силы военно-морского флота. Словаки — корпус из двух дивизий. Только Болгария, учитывая традиционные симпатии своих граждан к русским, не послала войска на восток. Однако направила их в Югославию, позволяя Гитлеру перебрасывать оттуда части в СССР.

И даже в германских частях немцы составляли только костяк, широко пополняясь солдатами других национальностей. Идти на русских жители покоренных стран сочли очень заманчивым делом. Можно выслужить германское гражданство, награды, а добычи хватит на всех. В составе вермахта и СС служило около 500 тыс. поляков, примерно столько же чехов, 55 тыс. французов (не считая жителей Эльзаса и Лотарингии — их числили «немцами»), 15 тыс. норвежцев, 40 тыс. голландцев, 38 тыс. бельгийцев, 7,5 тыс. датчан, 3 тыс. граждан Люксембурга и Лихтенштейна. Испания считалась нейтральной, но Франко послал Гитлеру добровольческую Голубую дивизию, 50 тыс. солдат. В германской армии служило 1300 граждан нейтральной Швейцарии, а в составе винских войск — полки из нейтральных шведов.

Впрочем, даже те европейские обыватели, кому не довелось надеть военные мундиры, помогали Гитлеру, засучив рукава. Промышленные гиганты Чехии, Франции, Бельгии, Австрии выплескивали с конвейеров потоки оружия, машин, снарядов. Здешние инженеры, техники, рабочие выполняли свою работу четко и качественно. Саботажа и диверсий не отмечено. Ни единого факта! Благодаря этому немцы получили возможность воевать в исключительных условиях! В фантастическом изобилии техники и боеприпасов. Ничего не надо беречь, не надо экономить. Выпускай очередями магазин в белый свет и вставляй другой! Поломался или подбит танк, самолет — чепуха. Лишь бы уцелел экипаж, а из тыла уже везут новую технику. Теперь эти лавины хлынули через советские границы. Танковые кулаки с ходу взламывали оборону. Целые армии оказывались в окружениях.

Начало войны означало новый этап в работе советской разведки. И при этом сразу же обозначились серьезные проблемы. Ранее уже отмечалось, что каналы радиосвязи для агентов в Германии преднамеренно не создавались, контакты с ними осуществлялись через резидентуру при посольстве. А изменилась обстановка резко и внезапно. 21 июня советский полпред в Берлине Деканозов тщетно пытался встретиться с Риббентропом — передать запросы о германских военных приготовлениях, полученные от Молотова. Но Риббентропа почему-то не могли разыскать. Потом вдруг прервалась связь полпредства с Москвой.

А в ночь на 22 июня Риббентроп «нашелся» сам, вызвал Деканозова и объявил о войне. Телефоны полпредства были сразу же обрезаны, вокруг него встала охрана, и сотрудники очутились в положении интернированных. Секретарь посольства В. Бережков описал, что связаться со своими агентами в Германии все-таки сумели. Для этого рискнули использовать начальника охраны, немолодого оберштурмфюрера СС Хайнемана. Пригласили его «перекусить», хорошо угостили, и за рюмкой он сам пошел на контакт. Высказывался, что эта война ему не по душе, прозрачно намекнул о своих денежных затруднениях.

Бережков заметил, что может ему помочь — дескать, скопил денег на радиолу, а теперь все равно отберут при выезде, сотрудникам запрещено вывозить что-нибудь, кроме личных вещей. «Подарил» Хайнеману тысячу марок, и тот выразил готовность чем-нибудь отблагодарить. Коротков, Бережков, Кобулов, работавшие в полпредстве, обсудили, не провокация ли это, и решили попробовать. Утром, пригласив Хайнемана на завтрак, сказали ему, что один из русских влюбился в Берлине и хотел бы попрощаться со своей девушкой. Оберштурмфюрер тут же предложил вариант, как это можно сделать. Охрана уже привыкла, что Бережков в сопровождении Хайнемана ездит в германский МИД, и ничего не заподозрит в случае «лишнего» выезда.

Так и сделали. Бережков и офицер сели на переднем сиденье, а «влюбленного» Александра Короткова, заместителя резидента советской разведки, спрятали на заднем. Его высадили возле универмага Кауфхауз дес Вестенс, а через два часа подобрали у метро «Ноллендорфплац». На следующий день выезд повторили, высадив Короткова у метро на Уланштрассе. Теперь ему дали больший срок для «прощания». А чтобы скоротать время, немецкий офицер и Бережков зашли в ресторан на Курфюрстендам. Правда, там они неожиданно встретили эсэсовцев, приятелей Хайнемана. Он представил русского как родственника своей жены из Мюнхена. Выпили «за нашу победу», после чего подобрали резидента.

При расставании Хайнеман дал понять — смысл проведенной операции ему был ясен. Сказал: «Возможно, когда-нибудь случится так, что мне придется сослаться на эту услугу, оказанную мною советскому посольству. Надеюсь, что это не будет забыто». Ну а Коротков во время выездов сумел встретиться с членами группы Шульце-Бойзена, забрать у них имеющиеся свежие донесения и дал инструкции: подготовить радиопередатчик, радистов и ждать связных от Центра.

Менялся режим работы и для разведывательных сетей во Франции, Бельгии. Французское правительство в Виши по-прежнему безоговорочно слушалось германских хозяев. С началом войны сразу выслало советских дипломатов, и для организации Треппера канал связи через «легальную» резидентуру тоже оборвался. Но его агенты к переходу на радиосвязь были уже подготовлены. А поскольку они до сих пор пользовались другими способами передачи информации, то несколько передатчиков «проявились» в эфире совершенно неожиданно для немцев.

Впрочем, германская радиослужба действовала весьма квалифицированно. Уже 26 июня главная станция перехвата вермахта, расположенная недалеко от Кенигсберга, засекла мощный передатчик в районе Москвы. Его совершенно правильно инентифицировали как станцию советского разведцентра. Принялись искать в эфире, с кем же она «ведет разговоры». А вскоре обнаружили ответные «голоса». И со временем их число умножалось.

Советское руководство старалось побыстрее восстановить связь со столь ценными источниками, как группа Шульце-Бойзена. Для этого было решено опять допустить нарушение конспирации. Задействовать Сукулова-«Кента», которому уже довелось выполнять аналогичное поручение в Швейцарии. Центр направил ему приказ съездить из Бельгии в Берлин, передать германским коллегам шифры и научить их искусству кодирования. В радиограмме ему сообщили три домашних адреса берлинских агентов. Сукулов задание успешно выполнил. Ведь он был директором фирмы по продаже стройматериалов, связанной с организацией Тодта. Поэтому сумел организовать для себя командировку в германскую столицу, разыскал немецких товарищей. Но и для них, как прежде для агентов Радо, он передал свои шифры. Те, которыми пользовалась сеть Треппера, — других у «Кента» не было. Тем не менее группа Шульце-Бойзена смогла выйти в эфир.