Валерий Шамбаров - По следам Штирлица и Мюллера

А служба дешифровки вермахта кропотливо трудилась с найденным клочком донесения. Над ним работали профессора математики и лингвистики, которые пришли к заключению, что шифр основан на французском языке. Это сузило круг поисков книг. Наконец, специалисты сумели реконструировать одно слово — «Проктор». Теперь стали искать по книгам, где встречается это слово. И через три месяца, в апреле 1942 г., ключ к шифру был найден. Германские спецслужбы получили возможность читать радиограммы сети Треппера. А при этом начали читать переписку других организаций, имевших тот же самый шифр, — групп Радо и Шульце-Бойзена.

Обязанности Лаврентия Павловича Берии со временем менялись. Так, в феврале 1941 г. дела о политических преступлениях были переданы во вновь созданный наркомат государственной безопасности, его возглавил Меркулов. Берия в это же время был назначен заместителем председателя Совнаркома (правительства). С началом войны он стал членом Государственного Комитета Обороны. Курировал производство вооружения и боеприпасов, формирование авиационных частей и их переброску на фронт. В 1942 г., во время германского прорыва на юге, Берия фактически возглавил обороны Кавказа. В невероятно тяжелых условиях, недостаточными силами, сумел остановить врага.

После этого под его контроль были переданы наркоматы угольной промышленности, путей сообщения, еще целый ряд отраслей производства. Его усилиями в Советском Союзе был создан целый ряд научных и учебных заведений, обеспечивавших новейшие разработки ооружения, в том числе Московский механический институт боеприпасов, впоследствии — знаменитый Московский инженерно-физический институт. Берия был назначен и во главе Специального комитета по созданию ядерного оружия. Но Лаврентий Павлович по-прежнему курировал и стратегическую разведку, и она проявила себя на высоте, не раз обставляла спецслужбы нацистской Германии.

Так, в 1941 г. под началом П.А. Судоплатова началась блестящая операция «Монастырь». Офицер госбезопасности Александр Демьянов («Гейне») уже раньше имел контакты с агентами абвера, был «завербован» ими. Он перешел линию фронта, сдался немцам и объявил, что представляет антисоветскую подпольную организацию «Престол», послан для связи с германским командованием. После нескольких проверок и даже имитации расстрела его приняли в школу абвера. Он прошел курс обучения, в марте 1942 г. был заброшен на советскую территорию. Его снабдили безупречными документами. Якобы при содействии соратников из «Престола» он попал на службу в генштаб, офицером связи у маршала Шапошникова. Начальство из абвера не могло нарадоваться такому потрясающему успеху, а «Гейне» передавал «важнейшую» информацию, которую готовили для противника наши специалисты. А в 1942 г., на Украину был заброшен особый разведывательный отряд полковника Медведева. В нацистской «столице» Украины появился обер-лейтенант Пауль Зиберт — советский разведчик Николай Кузнецов.

В германских спецслужбах в это время происходили некоторые перемены. Жестокое поражение под Москвой подорвало авторитет военной верхушки. Гитлер негодовал на своих военачальников. Целый ряд фельдмаршалов и генералов попали в опалу — были уволены, понижались в должностях и званиях. Настроениями фюрера подсуетился воспользоваться Гиммлер. Добился, чтобы военных лишили особого статуса в оккупированных западных странах. Фюрер согласился распространить на них полномочия РСХА.

Начальником службы безопасности в Париже рейхсфюрер собирался назначить Шталекера. Он очень «отличился» во главе айнзатцгруппы, истребил в Прибалтике и Белоруссии 250 тыс. человек. А особенно угодил руководству отчетностью: присылал карты с нарисованными на них диаграммами в виде гробиков. Большой гробик — общий «объем работы», намеченный в той или иной области, гробик поменьше — какая часть из этого объема уже выполнена. Такой черный юмор очень понравился Гиммлеру и Гейдриху. Диаграммы носили показывать «наверх». Но попасть в Париж Шталекеру было не суждено — его подстерегли и убили белорусские партизаны.

Гейдрих провел другую кандидатуру, бригаденфюрера СС Оберга. Начальником гестапо остался Бемельбург. Сам Гейдрих тоже намеревался «культурно» заигрывать с французами, чем он хуже военных? Он лично приехал в Париж, вызвал начальника французской полиции Буске, и было подписано соглашение «Оберга — Буске» о дружной «совместной работе»: гестапо заверило, что не будет вмешиваться во внутренние дела французов, а аресты врагов уступает здешней полиции. Хотя соглашение осталось чистой фикцией. Гестаповцы взялись действовать по собственным планам, а французских «коллег» привлекали в качестве чернорабочих: для слежки, засад, арестов. Страна покрылась сетью отделений гестапо. Команды сотрудников были направлены и в «свободную» зону Франции. Но там они работали пока «неофициально». Собирали информацию, передавали начальству. Если кого-то требовалось арестовать, следовали обращения к правительству Виши.

Развертывание структур гестапо и СД во Франции, Бельгии, Голландии активизировало поиски «Красной капеллы». Из-за того, что несколько разведывательных структур использовали один и тот же шифр, нацисты по-прежнему были убеждены — это одна сеть. Огромная шпионская организация существовала у них под носом, раскинувшись на несколько государств. Читая радиогаммы, определили псевдонимы руководителей — «Жильбер», «Кент», «Коро», «Арвид», «Вольф». А когда расшифровали сеансы связи с германского передатчика, схватились за головы. Содержание показывало, что русские агенты работают на высоких постах в центральных учреждениях рейха и имеют доступ к важнейшим государственным и военным секретам!

Но и контрразведка добилась следующего успеха. Служба перехвата сумела запеленговать еще один передатчик, в Голландии. Гестапо захватило группу «Германа». К арестованным применили «силовые» методы, угрозы. Измочалив и измотав на допросах, предъявили им уже известный шифр, прочитанные радиограммы, и разведчики «сломались», согласились работать под контролем нацистов. Гейдрих задумал радиоигру с русскими, операция получила название «Медведь». Радисту из группы Макарова, Александру Данилову, рассказали, что его товарищи выбрали сотрудничество, и его тоже удалось перевербовать. Две рации снова вышли в эфир — но уже, на разведывательном жаргоне, «повернутые».

Однако о других разведчиках, оставшихся на свободе, арестованные ничего не знали или не хотели говорить. Неуловимые радисты меняли места передач, длину волны, сокращали время пребывания в эфире, и обнаружить их не удавалось. Гестапо постаралось внедрить своих людей в бельгийскую и голландскую компартию — но и здесь ничего не нашли, «Красная капелла» не была связана с местными коммунистами.