Кирилл Кожурин - Староверы Псковского Поозерья. Невельский уезд

Первое документальное упоминание о Пружинской моленной («часовне»), которое на сегодняшний момент удалось обнаружить, – 1826 год 63 63 Из рапорта невельского земского исправника витебскому губернатору от 6 октября 1826 г.: «Во исполнение предписания Вашего Превосходительства от 26-го минувшаго сентября №322, честь имею почтеннейше донести, что в Невельском уезде состоит пять часовень, в которых совершается старообрядцами Богослужение, а именно в имении Серутях помещика маиора Матиаса одна, по михельсоновскаго имению в Колошинской части одна, помещика Вилимбахова в деревне Репище одна, имение княжны Радзивилловой в деревне Лутно одна и в имении помещика Кардо-Сысоева в деревне Пружинцах одна» (НИАБ. Ф.1430. Оп. 1. Д. 478. Л. 19—19 об.). Здесь и далее сохраняется орфография и пунктуация оригинала. , однако по ряду косвенных данных, она существовала еще в XVIII веке.

Пролог (зимний) издания 1643 г. из Пружинской моленной

Так, 12 декабря 1802 года архиепископ Белорусский Антоний в своем рапорте в Синод писал: «Витебское духовное правление при репорте в Консисторию представило реестр Невельскаго повета погоста Язна прихода Священника Никифора Меньшого прихожанам совращенным из Грекороссийскаго исповедания раскольническими наставниками Невельскаго ж повета помещика Сысоева деревни Большаго Пружинца Иваном Ивановым и Ермолаем Фокиным; каковаго реестра копию на основании указов препроводил я при отношении своем к витебскому гражданскому Господину Губернатору и таковую ж при сем Святейшему Синоду почтеннейше препровождаю» 64 64 РГИА. Ф. 796. Оп. 83. Д. 964. – По рапорту преосвященного Анастасия Белорусского о совратившихся из греко-российского исповедания в раскольническую секту Невельского повета погоста Язна разных деревень прихожан (1802). Л. 1. . К рапорту был приложен список из 95 «совратившихся».

Здесь нужно сказать, что поскольку по убеждению староверов-беспоповцев после раскола Русской Церкви весь епископат отпал от истинной веры, исказив древние формы богопочитания, то и Церковь вынужденно оказалась лишенной духовной иерархии. В этом существеннейшее отличие староверов-беспоповцев от западных протестантов, вообще отвергающих необходимость церковной иерархии. Как писал один из авторитетнейших поморских начетчиков XIX – начала XX веков И. И. Зыков, «и если мы не сообщаемся ныне с епископами господствующей церкви и от них удаляемся, это не потому, что они епископы, и что якобы не нужны их тайны, а только и непременно потому, что они при Патриархе Никоне отступили от благочестия, содержимого и святохранимого Христовой Церковью в России…» 65 65 Зыков И. И. Духовные ответы на вопросительное письмо. М., 2005. С. 27. .

С наступлением «последних времен», господства «духовного антихриста» прекращается и истинное священство, наступает «бессвященнословное состояние». Староверы-беспоповцы приспособили свое богослужение к ситуации постоянного и необратимого отсутствия священства, при этом взяв за основу канонически предусмотренные до никоновского раскола случаи временного, пусть даже и многолетнего, отсутствия священства. Такая практика была достаточно распространена в северных русских монастырях и сельских приходах.

Духовное наставничество как особый институт выделилось у староверов-беспоповцев достаточно рано. В постановлениях Новгородского собора 1694 года наставнику, или духовному отцу 66 66 Любопытно, что в разных регионах за староверческими наставниками закрепились еще свои, местные наименования. Так, например, в Прибалтике и на Северо-Западе России наставников в разговорной речи нередко называют «попами» и даже «батюшками». На Севере весьма распространен звательный падеж (в значении именительного) от слова «отец» – «отче». , отводилась особая роль – он мог крестить, исповедовать, налагать епитимии и даже отлучать от Церкви. Так называемые польские федосеевцы практиковали выборы духовного наставника приходом и благословение его прежде бывшим наставником на церковное служение. В 1752 году, на упоминавшемся выше Польском соборе этот обычай был возведен в правило. К наставнику предъявлялись следующие требования: «…Еже вместо священника избирати от простолюдин, благоговейна православна добродетельна исполненных лет суща мужа. Благословенну ему мощно быти на Духовное дело и службу, сиречь крестити, и покаяние творити верным людям, кроме иерейскаго действия: церковну службу божественную пети яко иноку просту и не освященну: недерзая ни литургии ни молитв, ни ектеней ни возгласов, ни разрешительных молитв, ни ино любо что иерейское творити». При этом избранному церковным народом наставнику давалось наименование «настоятель». От него требовалось вести жизнь по иноческому уставу – в посте, воздержании и безбрачии.

Любопытно, что у староверов северо-востока Речи Посполитой с 1678 года до середины XIX века существовало звание «общего пастыря древлеправославных христиан Литвы и Курляндии», свидетельствовавшее о «преемственности церковного наставничества от русского дониконовского православия и его сохранении в традиции последовательной передачи этого звания одному из достойнейших наставников края» 67 67 Барановский В., Поташенко Г. С. Староверие Балтии и Польши: Краткий исторический и биографический словарь. Вильнюс, 2005. С. 258. . Варковский собор 1832 года осудил практику келейного благословения одного наставника другим, определял уровень грамотности кандидата в духовные отцы, а также обязал лиц духовного звания «имети о себе ставильную грамоту». Тогда же был оформлен и порядок отрешения наставника от должности – для этого необходим был общий духовный совет, состоящий из шести настоятелей и духовного отца отрешаемого.

Староверы Большого Пружинца и всей Рыкшинской волости принадлежали к федосеевскому безбрачному согласию. Но это ни в коем случае не означает что у местных староверов не было семей. Семейная жизнь тех беспоповских обществ, которые (в отличие от староверов-поморцев) не приняли бессвященнословного брака и считали его «блудным, отверженным церковью сожитием» (федосеевцы и филипповцы), отличалась бóльшей сложностью и разнообразием. Так у польских, рижских и московских федосеевцев были свои особенности. Существовало три варианта поведения: «во-первых, можно было венчаться в православной церкви, „за что в доме у себя, под именем начала, седмь поклонов кладут, и прощаются, говоря: простите мя отцы святии и братия, яко по нужде аз грешный в еретической церкви обвенчался“ 68 68 Нельзя сказать точно, насколько в подобных случаях венчание в действительности имело место. Учитывая высокий уровень коррумпированности духовенства того времени и желание скрыть от вышестоящих властей реальное количество «раскольников» на их приходе, можно предположить, что иногда имело место простое записывание имен брачующихся в метрические книги за определенную мзду. . Во-вторых, другие безо всякого обряда, по согласию сошедшись, „живут блудно“. В-третьих, хотя оженились, раскаиваются и, называя себя явными прелюбодеями, часто разлучаются от своих жен, а другие и вовсе бросают. Однако при болезни или смертном часе они приносят покаяние» 69 69 Никонов В. В. Староверие Латгалии: Очерки по истории староверческих обществ Режицкого и Люцинского уездов (2-я половина XVII – первая половина XX вв.). Резекне, 2008. С. 30—31. .