Л. Филлипов - Сибирь: жизнь слова

Как видно, однозначного ответа на вопрос: «Кто были соседями беглецов?» – дать практически невозможно. Что касается Л. Н. Гумилёва, то он считает, что «хяньюнь и хуньюй были потомками аборигенов Северного Китая, оттеснённых „черноголовыми“ предками китайцев в степь ещё в III тысячелетии до н. э.» [Гумилёв, 1960, с. 15]. Для удобства изложения условно назовём их одним именем – хуньюй . Но они не были хуннами [Грумм-Гржимайло, 1926, с. 80]. Хуннов, как таковых, тогда ещё (в первой половине II тыс. до н.э.) не было. В то время на территории, где осели беглецы, метизировались, как показывают данные антропологии, европеоидный короткоголовый тип с монголоидным узколицым, т.е. китайским [Дебец, 1948, с. 82], а монголоидный широколицый тип был распространён на север от Гоби [Гумилёв, 1960, с. 15].

К какому роду/племени принадлежали хуньюй, неизвестно. Не располагает наука и никакими сведениями об их языке.

***

Предположим, что соседи беглецов говорили на языке, получившем впоследствии название тюркского. Но тюрок, древних тюрок, или тюркютов, как их ещё называют, в ту пору (в первой половине II тыс. до н.э.) не было. Они на исторической арене появились лишь в конце V в. н.э. [Гумилев, 1967, с. 16, 25]. Значит, не погрешим против истины, если скажем, что язык, на котором говорили соседи беглецов, значительно отличался от древнетюркского языка. В качестве рабочего термина назовем его дотюркским .

Первое время соседи беглецов, должно быть, называли просто человек; люди , а также мужчина, мужчины , тем более что основную часть беглецов, о чём уже говорилось, составляли мужчины; да и в языках самых различных систем известны случаи, когда этноним семантически восходит к понятию «мужчина» [Абдуллаев, Микаилов, 1972, с. 24].

Понятие «мужчина ~ человек» в тюркских языках обозначается словами – в туркменском, в азербайджанском, в алтайском, в турецком, кумыкском, карачаево-балкарском, киргизском, казахском, ногайском, каракалпакском, узбекском, уйгурском, тувинском, якутском, древнетюркском, ир – в татарском, башкирском, хакасском, ар – в чувашском [Севортян, 1974, с. 321; Егоров, 1964, с. 30]. В целом они имеют следующие значения: 1) «муж, мужчина» – почти во всех тюркских языках (в древнетюркском – «мужской»); 2) «герой, храбрец, витязь, богатырь» – в киргизском, казахском, ногайском, каракалпакском, алтайском, якутском языках; «мужественный человек» – в турецком, узбекском, якутском языках; «мужественный, храбрый» – в азербайджанском, казахском языках; 3) «муж, супруг» – в турецком, азербайджанском, караимском, карачаево-балкарском, татарском, башкирском, уйгурском, хакасском, чувашском языках; 4) «самец» – в караимском, кумыкском, тувинском языках; 5) «человек» – в койбальском, карагасском, сойотском языках [Севортян, 1974, с. 321]. Основными и старейшими среди приведённых значений считаются значения «муж, мужчина», «герой, храбрец, витязь, богатырь» и «муж, супруг»; они образуют ядро семантического состава [Севортян, 1974, с. 322].

Анализируя качество корневого гласного слов, ēр , ир , ар , Ю. Немет (1890—1976; Венгрия) пришел к выводу о существовании в древнетюркском языке двух форм их основы: *är и *er » [Севортян, 1974, с. 321], которые, согласно Э. В. Севортяну, имели «более первичные формы с этимологической долготой:*ēр ~ *р» [Севортян, 1974, с. 321]. У Г. Дёрфера (р. 1920; Германия, ФРГ) – är < *ärä < *härä < *pärä [Севортян, 1974, с. 322].

Монгольской параллелью к тюркскому ер … является еrе «муж; мужчина» [Владимирцов, 1929, с. 324; Номинханов, 1958, с. 44], эвенкийской – ур … 1) «самец», «особь мужского пола»; 2) «мужчина» [Севортян, 1974, с. 322]. В шумерском языке эре , уру – идеограмма мужчины чужой страны [Егоров, 1964, с. 30].

Не исключена возможность, что архетип тюркских , əр , ēр , ир , ар – *ēр ~ *р – на языке соседей беглецов первоначально означал не просто «мужчина», а «чужой мужчина», «мужчина чужой страны (чужого племени, народа)». Вероятность такого предположения станет более определённой, если учесть, что психология людей доклассового общества по отношению к внешнему миру строилась по принципу «свои – несвои» [Чеснов, 1971, с. 12]. Об этом позволяет говорить зафиксированный этнографами у народов, сохранивших архаическую культуру, большой слой групповых названий, функционирующих по принципу разделения на «своих» и «чужих». Вероятно, соседи беглецов, давая им имя, придерживались характерного для народов доклассового общества принципа «свои – несвои». В таком случае вполне возможно, что *ēр

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

См.: Атлас мира справочный. – М.: АСТ-ПРЕСС ШКОЛА, 2008. С. 164—165.

Здесь и далее выделенная курсивом часть текста носит характер попутного замечания. Создавая определённый исторический фон, она поясняет, уточняет, дополняет или подкрепляет предыдущую мысль.