Виктор Котомкин - Факты минувшего дня глазами советского инженера

Летом 1967 года я решил поступить в институт. Правда, до последнего момента, я не мог определиться, куда же мне поступать. В школе помимо математики, я сильно заинтересовался новой тогда наукой – кибернетикой. Мои школьные товарищи, Володя Клименко и Таня Мачавариани, решили поступать в Горьковский Университет. Там был создан первый в стране факультет вычислительной математики и кибернетики. Они поступили в заочную школу и получали из Университета задания по математике. Я успешно с этими задачами справлялся. Это придавало уверенность в своих силах. Несмотря на то, что в школе была практика на предприятии, мы мало, что знали о разных профессиях, о том, чем придётся заниматься по окончании института. В такой же ситуации пребывают и многие нынешние старшеклассники, несмотря на то, что родители и интернет позволяют получить определённую информацию. Поэтому, на выбор учебного заведения и конкретной специальности влияют различные факторы. Для меня, помимо желания стать инженером, это были ещё и мои спортивные интересы. Выяснилось, что мой тренер годом раньше поступила учиться Ивановский Энергетический Институт (ИЭИ). Энергетический был создан на базе Политехнического Института, который был перемещён в Иваново из Риги в 1918 году, в связи с приближением линии фронта. Он имел славу «физкультурного института с энергетическим уклоном», и был сильнейшим в области по большинству видов спорта. Лыжный тренер ИЭИ А. Н. Виноградов был старшим тренером Ивановской области по лыжным гонкам. Со своими школьными друзьями, тоже лыжниками, я поехал в приёмную комиссию ИЭИ.

Впервые увидев главный корпус института, у меня мелькнуло в голове, что я здесь буду учиться. Это было не пожелание, а именно чёткое внутреннее утверждение. Мы решили поступать на факультет Промышленной Теплоэнергетики (ПТЭФ). Но, буквально за два дня до начала экзаменов, я прочитал, что в Ивановском педагогическом институте появилась новая специальность: «математика и кибернетика». Я срочно поехал в этот институт и сумел встретиться с деканом факультета. Надо отдать должное этому человеку, он не стал вводить меня в заблуждение, и по честному сказал, что в институте я не смогу изучать серьёзно эту науку. Там готовят только учителей математики. После беседы с ним я решил оставить документы в Энергетическом институте. Меня и Женю Воробьёва там знали, как одних из сильнейших молодых лыжников области. На экзамене по письменной математике одним из дежурных в аудитории, где размещалось человек 250, был студент старшего курса, курирующий спорт на факультете. Он следил, чтобы не списывали. Судя по всему, он заранее выяснил, что мы были спортсменами и даже поинтересовался, не нужна ли нам помощь. Но, этого не требовалось. Я сам помог своим соседям. Зато через пару дней моя известность чуть не привела к краху. Один из моих Шуйских приятелей, очень похожий на меня, попросил сдать за него математику. Он поступал на тот же факультет и был совершенно не в ладах с математикой. Я согласился с условием, что потрачу на экзамен не больше часа, поскольку в этот день мне нужно было сдавать физику. На мою беду в аудитории дежурил тот же студент. Он вытаращил на меня глаза и, вероятно подумал, что мне, как сильному спортсмену, разрешили повторно сдать экзамен. В общем, он не проболтался. А я за один час успел решить два варианта и первым покинул аудиторию. Второй вариант – за сидевшего рядом друга того парня. Навыки быстрого решения задач, полученные в школе, очень пригодились. Выполненную работу нужно было сдать членам комиссии, которые сидели за длинным столом. Я волновался, сдавая им свои листочки. На экзамен отводилось четыре часа, а я покидал аудиторию так рано. Естественно, все члены комиссии на меня обратили внимание, но никто не заметил подмены. Оба земляка получили четвёрки. Мой «двойник» смог поступить только на «заочное» отделение. Физику я в тот же день тоже сдал успешно. Но, на последнем экзамене по химии чуть не случилась катастрофа. Похоже, нервотрёпка с математикой сказалась, и я к последнему экзамену был почти никакой. Билет достался лёгкий, про химические свойства воды. Но, я уже ничего не соображал и очень огорчил преподавателя. Химия была не профильным предметом, в зачёт не шла, нужна была лишь тройка, а я её не заслуживал. Преподаватель оказался очень порядочным человеком. Заглянув в мою зачётку и увидев отличные оценки, он решил не ломать мне жизнь и поставил незаслуженную тройку. (Самое интересное, что позже в институте по химии у меня были только отличные оценки.) Вообще, по жизни мне в основном встречались очень порядочные люди, за небольшим исключением.

В итоге, я набрал 14 баллов из 15 по основным предметам (математика устно и письменно, физика). Правда, меня ожидало неприятное известие. Я поступал на кафедру «Автоматизации теплоэнергетических процессов», а был зачислен на «Теплоснабжение промышленных предприятий». Попытка исправить ситуацию ни к чему не привела. На автоматизацию отобрали ребят с немецким и английским языками, а я в школе изучал французский язык. Я не угомонился и позже пытался перевестись на электромеханический факультет. Но, декан ЭМФ, узнав, что я хорошо учусь и активный спортсмен, решил не портить отношения с деканом нашего факультета. Я продолжил учиться на ПТЭФ, заниматься лыжным спортом и выступал за сборную ИЭИ и областного спортивного общества «Буревестник». За факультет я также выступал в соревнованиях по лёгкой атлетике и шахматам. Гораздо позже я понял, что судьба направила меня в правильное место, и я напрасно пытался изменить ситуацию. История со сдачей экзамена по математике неожиданно получила удивительное продолжение. Я много лет работал на Крайнем Севере и давно не виделся с этим парнем. Однажды, в поездке с Крайнего Севера в Москву, наш самолёт задержали в промежуточном аэропорту Петрозаводска. Он расположен на берегу реки Шуя. Прогуливаясь около реки, я вдруг столкнулся с этим парнем. Оказалось, что он работал на юге страны, в Волгодонске, а здесь оказался потому, что его жена была родом из Карельского селения Шуя! Так совершенно невероятно два жителя Шуи встретились на берегу реки Шуя.

Учёба в те годы начиналась не с институтской аудитории, а с обязательной поездки в одну из деревень для уборки картофельных плантаций. В СССР это было обычным сентябрьским занятием учеников старших классов, студентов всех средних и высших учебных заведений и рабочих многих предприятий. Картофеля сажали много, и деревенских сил было явно не достаточно для его уборки. Нас размещали по избам колхозников, удобств не было никаких. Спать приходилось на полу, на матрасах, набитых сеном. Туалетов в деревне не строили, они справляли нужду в крытом дворе, где содержался домашний скот. Это представляло определённые проблемы, особенно для городских девочек. Надо сказать, что деревенские люди были этим набалованы и считали для себя «не царским делом» выкапывать картошку – городские всё уберут. К нам управляющий колхоза относился как к бесправным существам. Однажды он, не обеспечив нас инвентарём, стал на нас орать, что мы не грузим картошку в кузов трактора. Дело дошло до мата. Тут я не сдержался и ответил ему в том же духе. Улица Полянка научила оказывать противодействие «наездам», орать на себя я не позволял. Этот деятель нажаловался руководству института, мне пришлось вместе с институтским куратором поехать на велосипеде в село за пятнадцать километров, где был штаб, и где должна была решиться моя судьба. По дороге преподаватель расспросил меня о семье, увлечениях и решил на заседании выступить в мою защиту. Это ему удалось, меня не отчислили из института. Более того, меня даже назначили заместителем старосты нашей группы. Значит, институтские преподаватели были нормальными мужиками и поняли мою ситуацию. Несмотря на все деревенские неурядицы, были и плюсы. Мы имели возможность хорошо познакомиться, понять, кто есть кто, и выбрать будущих соседей по комнате в общежитии. Студенчество это не только посещение лекций и семинаров. Жизнь в институте и в общежитии была очень насыщенной. Это различные спортивные, общественные и культурные мероприятия, разные развлечения. Нам платили стипендию в размере 35 рублей, чего вполне хватало на проживание в течение месяца. Но, потребности были больше, поэтому нужен был дополнительный источник дохода. Рядом с общежитием находилась плодоовощная база, которая регулярно пользовалась услугами студентов для разгрузки прибывающих на базу вагонов. Невдалеке была и промышленная база, тоже нуждавшаяся в рабочих руках. Мы частенько ходили на обе базы по вечерам, и всегда, помимо стипендии, имели дополнительные деньги. Однажды мои друзья втроём за ночь разгрузили целый вагон насыпного цемента. Глаза едва спасли, своевременно сбегав в медпункт. Но, весь коридор общежития усыпали принесённым на одежде цементом. За это нас во второй раз хотели выселить из общежития, но деканат хороших студентов не сдал. В общем, на развлечения и «напитки» денег хватало. Не оставались без внимания и политические вопросы. Однажды Володя решил нас «просветить» и привёз годовую подписку самых массовых и популярных журналов «Огонёк» за 1963 год. Мы посмеивались над тем, что на каждой титульной странице была фотография с прежним «вождём» Н. С. Хрущёвым. Занимательно, что это он любил говорить о культе личности Сталина. Затем Володя привёз журналы за 1965 и 1966 годы. В них тоже на каждой обложке красовался уже новый «вождь» – Л. И. Брежнев. Про известных личностей, в том числе, руководителей государства, было много анекдотов. Никакой «забитости» в этом плане не было, как иные хотят это представить сейчас.