Сергей Степанов-Прошельцев - Нижегородский край. Штрихи биографии. История Нижегородчины

Кроме Жедринского, в Медном бунте участвовали и другие нижегородцы: Сидор Лапнинский, Михаил Артемьев, Микула Харламов и Григорий Логинов по прозвищу Волк. Все четверо были «биты кнутом», их тоже сослали в Сибирь (там же).

Волнения из-за ввода новых монет или бумажных ассигнаций вспыхивали и потом. И при Петре I, и при Екатерине II, и при других российских монархах. Да и при большевиках. И дело доходило до курьезов. В Якутии, например, в годы гражданской войны расплачивались… этикетками от винных бутылок.

Первые советские купюры появились в марте 1919 года. Но часть их досталась контрразведке Деникина, и она напечатала на белых полях изображение фиги, а внизу — следующую надпись: «Посмотри на этот кукиш. Ну-ка, что на них ты купишь?» (Решетникова Л. Г. История денег. Тюмень, издательство Тюменского государственного университета, 2013). Теперь каждая такая купюра стоит минимум несколько тысяч рублей. И коллекционеры покупают.

Совсем не гладко проходили денежные реформы, а их было не так уж мало. В 1922—1924 годах прошли сразу три деноминации. Сначала у рубля исчезли четыре нуля, потом еще два, и наконец, он подешевел еще в 50 раз. Такого же рода фокусы, правда, с несколько меньшим обнулением, проделывали в 1937—1938, 1947, 1961, 1991 годах. Августовский кризис 1998 года в очередной раз свёл на нет усилия властей сдержать инфляцию. И снова последовала денежная реформа. Когда теперь ждать следующую? Кто-то пророчит, что совсем уже недолго.

Экономические преступления – это не изобретение последних лет. Начались они ещё при Владимире Мономахе.

Дать «на лапу»

Князя засыпали челобитными. Заёмщики просили приструнить ростовщиков, которые давали деньги с условием возврата долга, а плюс к нему ещё и его половины. И Владимир Мономах, выражаясь современным языком, повелел снизить кредитную ставку. Всего на 10 процентов.

Но ростовщики продолжали драть семь шкур, несмотря на то, что кого-то из них прилюдно били батогами. Но никого, Значит, по всей видимости, Владимир понимал, что от его веления мало что зависит: экономические законы приказами и указами не отменить. То, что он делал, были только половинчатые меры. Ростовщики задаривали ревизоров Мономаха богатыми подношениями, и они никаких карательных мер не предпринимали.

Тогда власти относились к этому значительно мягче. А вот потом…

Особенно много такого рода прецедентов возникало на Нижегородчине в конце XIX- начале ХХ века. Но тоже всё спускалось на тормозах. Вот характерный пример.

Председатель Лопатинского кредитного товарищества возглавлял одновременно и Сергачскую земельную кассу. И однажды он додумался до того, что приобрёл для своих пайщиков сельхозинвентарь у… себя же самого, причём дороже, чем он стоил на самом деле.

Счетовод сразу же обратил на это внимание. Его тут же уволили. И председатель кредитного товарищества уверовал в свою безнаказанность. Выдавал ссуды подставным лицам, списывал дивиденды на свои собственные вклады, указывая в отчёте, что они якобы были выплачены членам товарищества.

Вкладчики стали жаловаться во все инстанции. Однако уголовное дело вскоре было закрыто «за недоказанностью преступления» (ЦАНО). Без сомнения, следователь что-то поимел от махинатора.

«Мышиное» золото

История эта приключилась на Нижегородчине почти два века назад. Но имена некоторых проходимцев так и остались неизвестными.

Все началось с того, что на Ветлуге было налажено серийное производство фальшивых денег, «мягких», как их тогда называли. Первой жертвой злоумышленников стал купец-старовер из Семёновского уезда Максим Алексеевич Зубков.

Однажды к нему явился «торговый» человек и предложил выгодную сделку: якобы он может уступить за полцены ассигнаций на 10 тысяч рублей. Зубков понимал, что, скорее всего, они поддельные, но качество денег было отменным. В казначействе, куда Максим Алексеевич принёс купюры, никто ничего даже не заподозрил. И Зубков принял предложение человека, назвавшегося вымышленной фамилией.

Но весь фокус заключался в том, что первая партия денег, которую приобрел купец, была не фальшивой, а настоящей. А вот вторую партию – уже 20 тысяч – Максим Алексеевич хорошенько не проверил. И тут же попался. Его нагрели в общем итоге на 7 тысяч целковых. Да еще и в острог посадили. А человек, сбывший ему фальшивки, бесследно исчез.

Вторую попытку нажиться за счет поддельных ассигнаций предпринял некто Ушаков, который, как гласят полицейские протоколы, действовал под фамилией Дюков. Но он бурной деятельности не развернул – вскоре оказался за решеткой. И пробыл там несколько лет. Но как только вышел на волю, опять принялся за старое (ЦАНО).

Ушаков познакомился с другим авантюристом – настоящая фамилия его неизвестна. Он назывался Якимом Прохоровичем Стуколовым. Этот Стуколов за два десятка лет до описываемых событий исчез из старообрядческого скита, а потом вдруг объявился снова. Но многие, кто его помнил в молодости, совершенно не узнавали. То ли он так сильно изменился, то ли просто воспользовался чужими документами. А выдавал себя за паломника, много лет странствовавшего по святым местам не только России, но и зарубежья.

Авантюристы связались с богатыми купцами, тоже староверами, Яковом Андреевичем Трифоновым и Арсением Скорняковым, занимавшимися катальным ремеслом — производством шляп, шапок и валенок. Деньги у них водились. Работали Трифонов и Скорняков с размахом: обеспечивали своей продукцией и Тверь, и Новгород, и Суздаль, и Ветлугу, и Вятку, и Рязань, и Тулу, и даже честь Украины.

Ушаков-Дюков и Стуколов нанесли визит и тому, и другому. И под страшным секретом сообщили, что на Ветлуге есть в достатке «земляное масло», то есть золото. И Стуколов показал замшевый мешочек с золотым песком.

Глаза у купцов разгорелись. Стали спрашивать, где эти самые места. Но Стуколов отвечал уклончиво. Дескать, сначала надо деньги вложить в предприятие, землю купить, пробить шурфы. Говорил вроде бы дельные вещи: золото даром не даётся. Зарой в землю деньги — только тогда она станет тебе отплачивать. И в итоге мошенники потребовали с Трифонова и Скорнякова 50 тысяч.

Те все-таки проявили благоразумие, выложили для начала только три тысячи и решили съездить на Ветлугу, расспросить хорошенько местных жителей, а потом показать золотой песок специалисту по горному делу. Но поездка только укрепила купцов в достоверности рассказов Ушакова-Дюкова и Стуколова. Игумен Красноярского скита и иноки, вступившие в сговор с мошенниками, очень красочно описывали богатства Ветлужского края, утверждая, что золотые россыпи появляются после гроз, когда в землю вонзается «золотая молонья».