Сергей Степанов-Прошельцев - Нижегородский край. Штрихи биографии. История Нижегородчины

Золотой песок у Стуколова Трифонов и Скорняков приобрели по дешевке. Не за триста рублей, а всего за сорок. Но так было задумано изначально: надо было еще раз убедить «тысчячников», что никакого обмана нет. Песок был настоящим, добытым в Сибири. Это подтвердил и «специалист по горному делу». Но он хорошо знал Нижегородчину и заявил, что золота на Ветлуге нет, а есть только золото «мышиное» – серный колчедан, который действительно содержит в себе блестки, напоминающие золотой песок. Но драгоценного металла из них не добыть – при плавке ничего, кроме гари, они не дают (ЦАНО).

В общем, из этой аферы ничего не вышло. Трифонов и Скорняков пожаловались властям и вскоре несколько человек из Красноярского скита – пособников Стуколова и Ушакова-Дюкова – были взяты под стражу. А вот вдохновители авантюры успели скрыться…

Фальшивомонетчики

Фальшивые деньги появились в России едва ли не в то же время, когда выпустили настоящие. И Нижний Новгород играл в их распространении не последнюю роль.

В старину монеты пробовали на зуб – это было верное средство распознать подделку. А вот с бумажными деньгами дело обстояло гораздо хуже – что толку, если их куснёшь?

Впервые их наштамповали при Екатерине II. Инициатива принадлежала новгородскому губернатору Сиверсу. А проект воплотил в жизнь генерал-прокурор князь Вяземский.

Для начала собрали медных монет на три миллиона рублей. На такую же сумму напечатали ассигнаций. Они даже пользовались большим спросом, чем «презренный металл» – занимали меньше места.

Но возросли расходы казны – и печатный станок включили на полную мощность. Естественно, доверие к ассигнациям сразу же упало. В последнее десятилетие XVIII века за один бумажный рубль давали только 60 копеек серебром. Появились фальшивые купюры, и можно было лопухнуться в два счёта. Умельцам ничего не стоило превратить цифру «2»в семёрку. Таким образом, ассигнация достоинством 25 рублей становилась 75-рублёвой.

Пришлось принимать срочные меры. 75-рублёвые купюры изъяли из обращения. Отыскали и тех, кто промышлял подделкой денег. Это были братья Пушкины, никакого отношения к великому поэту не имеющие.

В середине XIX века центром изготовления фальшивок становится неприметная деревенька Гуслицы, находившаяся на перекрестке дорог, ведущих в Москву, Нижний Новгород и Рязань. Здесь занимались этим практически все – от малых детей до убелённых сединами стариков. Полиция прекрасно знала, что поток подделок идёт именно отсюда. Однако не производила никакого шевеления. Она была надёжной «крышей» для фальшивомонетчиков.

Впрочем, блюстителей порядка можно понять. Во-первых, они сами получали прибавку к жалованью, а во-вторых, нужно было арестовывать всех поголовно, в том числе и «своих» – фальшивки изготовляли даже писари станового пристава. В сговоре был и весь персонал Нижегородской ярмарки, где в основном и сбывались поддельные ассигнации. И они ходили как бы параллельным курсом. За фальшивый рубль давали 25 копеек.

Все попытки покончить с преступным бизнесом были безрезультатны. За индустрией подделок стояла сила, которую сегодня называют мафией. И она передавала эстафету из поколения в поколение. И фальшивомонетчики не перевелись и наше время. Им на помощь пришла современная техника.

У правоохранителей тоже техники навалом. И получается, что техника воюет сама с собой.

БЕЗ НАЛОГОВ ЦАРЬ НЕ МОГ, БЫЛ ОН СПРАВЕДЛИВ, НО СТРОГ

Как сообщают летописцы, Батый, вторгшийся в пределы княжества Рязанского, потребовал от князя Юрия Ингваровича десятины со всего: «с князей и с людей, и с коней белых, вороных, бурых, рыжих и пегих» (Соловьев С. М. Сочинения, т.1, Москва, издательство «Правда», 1988). Не так уж и много. Но князья рязанские гордыми были. «Если нас не будет всех, то всё ваше будет», – отвечали они (там же).

Правда, потом условия свои чингизиды изменили. Согласно Новгородской летописи, послы были отправлены к Батыю после поражения рязанских войск на реке Воронеж. Это посольство возглавил сын князя Фёдор. Батый принял дары послов и устроил в их честь пир, где пообещал не нападать на Рязанское княжество. На пиру чингизиды начали требовать у послов их дочерей и жен. Получив отказ, монголы перебили посольство. (Повесть о разорении Рязани Батыем. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. Ленинград, издательство «Художественная литература», 1987).

Потом на налоги стали смотреть россияне по-другому. И платежи, в отличие от нынешних, были не до такой степени обременительными, Хотя, как сказать. По свидетельству иностранного путешественника Маржорето, в XVII веке Москва и Псков платили по 12 тысяч рублей торговой пошлины, Казань – 11 тысяч, Смоленск – 8 тысяч, Нижний Новгород – 7 тысяч, даже больше, чем его «тёзка» – Новгород Великий (Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. Москва, издательство «Прометей» МГПИ, 1991).

В то же время, как писал другой путешественник, Гербештейн, « торговой пошлины взималось со всякого товара, привозного и вывозного, по цене с рубля по 7 денег, да ещё с пуда по 4 ленги» (там же).

Большие налоги платили россияне на войско. Были «пищальные», «посошные», «жемчужные» сборы – на оружие, порох, фитили и так далее. При царе Алексее Михайловиче брали с населения сначала двадцатую, затем – десятую, а под конец — каждую пятую деньгу. А кроме этого, ещё и муку, сухари, крупы, толокно. Реквизировали подводы, брали с 60 дворов по лошади с проводником, телегою и со всую упряжью, с путевыми припасами. Приходилось тратиться на выкуп военнопленных, субсидировать стрельцов, ямщиков, палачей, платили так называемые «прорубные деньги – за позволение зимой из рек и озер воду черпать, платье мыть и скот поить» (Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. Москва, издательство «Экономика», 1993).

Налогов не собирали в том объёме, который планировался. Должников наказывали кнутом или батогами. Но всё же людей не оставляли без средств к существованию. В указе царя Алексея Михайловича говорилось: « Если посадские люди налоги платить не станут, у таких дворы их, лавки и имения отписать на великого государя и ждать два года, пока они не заплатят недоимки» (Соловьёв С. М.Сочинения, т.12).

Колокол звонил призывно, как при пожаре. А когда сбежался посадский люд, все увидели воеводу – лежит чуть живой. Ехал из гостей вместе с соседом-помещиком Кашинцевым, поссорились. А в драке вырвал Кашинцев у воеводы полбороды…

Криминальная хроника XVII века

Случай обычный для того времени. Преступлений (в сегодняшнем понимании этого слова) на душу населения совершалось ничуть не меньше, чем нынче.