Юрий Дьяков - У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

Я смотрю, снежок выпал, там даже следов нет, совершенно никто не ходит. Я говорю, что почти дошла к своей цели, оставайтесь вы здесь, а я пойду. Тут все кругом открыто, все видно. Началась стрельба, я все-таки иду с санками. Потом они, наверное, увидели, что идет женщина и стрельбу кончил, а стреляли наши. Я добралась до своей заметочки. Вырыла пшеницу. Потом, где мужа с девочкой закапала, могилку оправила. Пробыла там долго. Я уже на санки мешок положила. Он подполз: «Покажи, где было зарыто! Может быть там еще есть». Я говорю: «Пожалуйста, иди смотри!». Он посмотрел. Я пошла, а он ползком ползет. Потом выбрались на Коммунистическую. Доехали до моста, я сворачиваю на другую дорогу. Он говорит: «Нет, поедем в комендатуру, хлеб нужно сдать в комендатуру». Думаю: «Значит, я для комендатуры за хлебом ездила! Так оно и вышло. У них объявление было повешено на русском языке, кто знает ямы с хлебом или одеждой, нужно заявить в комендатуру. Дают одного или двух патрульных, идут, разрывают эту яму, и вещи, и хлеб делят пополам. Они мне не то, что пополам, даже зернышка одного не дали. Отобрали весь хлеб и проводили меня домой. Пропали все мои два ведра пшеницы».

26‑го, как нашим войти в город, немцы заняли домик, а штаб их военный разместился. Нас выгнали в четыре часа ночи с ребятами и со всем барахлом во двор. В окопах мы два дня сидел, пока наши не пришли.

Я ушел с завода ночью 3 октября. 18 октября я был последний раз на заводе. На заводе я рос с 1932 г. Здесь я и вырос, начал работать шофером, вырос до начальника цеха. Завод рос на моих глазах и трудно видеть сейчас такие разрушения. Это равносильно тому, что уехать из дома, оставить отца с матерью живыми и вернуться через некоторое время домой и застать их мертвыми – такое впечатление. Завод работал, сам я работал, завод рос, и я на заводе вырос. Партийная организация меня вырастила. Последнее время была интересная работа над освоением МВ – «Катюши».

До войны как-то приятно было осознавать, что ты вносишь какую – то частицу своего труда в этот большой завод.

Я работал до декабря 1941 года в автотранспортном цехе. С декабря 1941 года, с переключением на МВ цех стал № 7, литерный. Основные материалы подвозили на автомашинах. В первый день войны мы сдали армии около 40 машин, от областной военной организации получили оценку «отлично» за сданные автомашины, несмотря на то, что машины находились в исключительно тяжелых эксплуатационных условиях.

Коллектив цеха, 60 человек, очень горячо взялся за освоение МВ. Впоследствии, когда было решено снять с производства эту машину, коллектив как-то руки повесил – неужели мы недостойны дальше выпускать эту машину. Приятно было принимать участие в Отечественной войне.

Ремонт машин мы производили для армии, за это тоже от областной организации получили благодарность. После этого ремонта боевые машины «Катюши», пришедшие с фронта прямо горяченькими еще, через два – три дня выходили из цеха и шли на огневые позиции, чуть ли не заряжались на заводах. И вот 24‑го все оборвалось. Правда, 24‑го мы две машины под бомбежкой закончили. 25‑го был приказ. Около 70 машин подошло к заводу на ремонт, приказали их убрать.

Сейчас я увидел развалины и все. Не только проехать, но и пройти здесь нельзя. В голове это не укладывается. Сейчас группа моего цеха – 22 человека – оставлены для работы. Ждут, чтобы поехать на завод и немедленно принять участие в приведении его в порядок. Правда, они не представляют, какой вид имеет завод. Есть отдельные товарищи, которые до 18 октября были на заводе, пока уже командование фронтом сказало: давайте, товарищи, отсюда уходите. Вам здесь, говорят, делать нечего. Ездить уже нельзя стало. Сейчас люди горят желанием продолжать работу. Вот приеду, расскажу им. Надо представить их состояние, когда я расскажу, что представляет собой завод. Но приложим силы. Как только можно будет сюда пробраться, не считаясь ни с чем, будем работать и день и ночь.

39‑я гвардейская освободительница нашего завода. Сделаем так, чтобы весь народ знал о 39‑й гвардейской.

Мне хотелось бы отметить работников переправы рулевого катера Поцелуева и моториста этого катера Андрианова. Они обеспечивали переправу через Волгу, вначале перевозили рабочих завода, а впоследствии обслуживали воинские части. Катер погиб, а они остались живы.

Таким сердцем в городе Сталинграде была Сталинградская районная электростанция. В мирное время мы давали электроэнергию для мирной продукции, для продукции, которая давала нам мирную жизнь и обеспечивала трудоспособность на определенных участках.

…Деятельность Сталгрэса, вернее Сталинградского энергетического комбината, можно разбить на несколько этапов. Если говорить о периоде военных действий, первый этап – это с начала войны до периода осады нашего города. В этот период мы всем своим стремлением, всем, чем могли, старались обеспечить наш город и особенно промышленность, имеющую исключительно оборонное значение, достаточным количеством электроэнергии соответствующего качества. Наши стахановцы обеспечивали высокую производительность труда, старались работать безаварийно и экономично, каждый грамм топлива был у нас на учете. Человек, который сэкономил топливо, у нас был передовым. Такими людьми были у нас и машинисты как Сахаров, Терентьенко. Такие люди были в котельном цехе, как теплотехник Саксеев, старший кочегар Харитонов Константин. Были люди, которые по нескольку лет до этого, и особенно в период войны, обеспечивали безаварийную работу. Мы старались войти в ритм, которым дышала вся наша страна, отражая удары фашистских орд. Война резко изменила нашу технологию. Когда немцы захватили Донбасс, мы оказались без угля. Нам нужно было переходить на другие виды топлива – мазут. Нас не беспокоило это. Абсолютно без ограничения, это означало, что мы даже не чувствовали этот переход, мы осуществили переход с угля на мазут в очень короткие сроки. Такие монтажники как мастер Ивлев Сергей Васильевич, начальник котельного цеха Мудренко, они способствовали тому, что город не чувствовал этого перехода, и наша станция на новом виде топлива безаварийно и без ограничения обеспечивала электроэнергией потребителей.

С продвижением фронта к Сталинграду обстановка все время больше и больше накалялась, но это не изменило ритма нашей работы, наоборот, в последние дни перед осадой мы, как никогда, работали ритмично, четко и надежно. Достаточно сказать, что в эти последние дни перед осадой не было ни одной жалобы, ни одного недоразумения с нашими потребителями.