Алексей Шерстобитов - Шкура дьявола

– Так вы ж говорите… – нет у него ничего, да и дело вроде бы у него забрали иии…

– Ну так и узнай куда передали… Дааармоедыыы – ииидиоты… Ладно, Петь, не серчай, не хорошо мне чегото, и предчувствие какое-то. Поехали уже…, фляжечка то с собой?… – Разумеется об улучшении квартирных условий семьи Силуянова не было сказано ни слова – это вопрос решит, случайно узнавший, министр и то, кажется, больше ради имиджхода, но в этом случае, какая разница в чем причина, пусть даже и исключительная.

Мартын стоял, медленно покачиваясь, словно на ветру, что создавало с его высоким ростом и просто дикой худобой, впечатление взаимозависимости дующего и им колышимого. Смотрел он с интересом на такой же длиннющий как он, вплоть до сантиметра – ровно два метра, ноль, ноль…, как и его рост, только отработавший ствол.

«Нужно будет посмотреть, если это возможно конечно, у вояк, где этот номер, выбитый на железе, участвовал в боях – кто знает может и стрельнет. Дальше попытаться найти «копателей» [55]– маловероятно, нооо «только идущий осилит дорогу»! – мысли его всегда текли, как бы сами по себе. Он проходил мимо чего-то, замечая предмет или нюанс, разум включался сам по себе. Доработав прежнее, переходил на следующее, раскладывая выводы по полочкам…, аккуратно архивируя и запоминая.

Рядом стоял зам. командира СОБР (ныне ОМСМ) Паша Крышников, вот будто бы ему майор и высказывал вслух, что думал про себя:

– И хватило же ума приспособить эту штуку… – бред все:… стечение обстоятельств…, открытое окно в лимузине, какая-то ааавария… Мы конечно все проверим, всех опросим…, но по мне все расчитано! Всё! Твооою мать, какой молодец!..

– Не то слово Мартын Силыч, не то слово…

– Что ты говоришь?

– Да соглашаюсь с тобой – красавец парень, гнет на холодную, а главное… – молодец короче!

– И ты так думаешь, Паш?

– Да чо думать то – все учел, точку нашел, дальше подбор оружия – и его решил, отход слабоват…

– Ты сам то случаем этим вот не промышляешь, а то может и ловим…, а он… опаанаа – рядом…

– Да может и промышлял бы, да времени нет, мои может и чудят, так если копейки платят, то и подзаработать не грех…

– Не чего сказать – хааа-рош! Смотри, другому кому не брякни.

– Да пошли они…, а сам-то чего думаешь про этого стрелка?… – Сзади подкрались несколько человек, явно журналистов. Наиболее ретивой оказалась девушка лет двадцати, она и ввязалась в разговор:

– Господа, если позволите, «Второй канал»…, Ксения Золотина… Действительно…, а есть ли у следствия, что-нибудь открывающее глаза на случившееся, ведь насколько я понимаю, преступление уникальное?

– Увы, сказать сейчас нам совершенно нечего, сами все понимаете…

– Ну может какие-нибудь предположения, может собственные догадки, возможно же иметь свое мнение о стрелявшем, может по вашему мнению это уже ни первый раз, а может это вообще… – Силуянов раздраженно повернулся к говорившей с уже готовой неприятной фразой, но от чего-то осекся…

На него смотрели огромные небесно-голубые глаза, с еле заметными ярко желтыми, буквально золотыми, прожилками… Он успел открыть рот, но так и остался. Осекшись, Мартын не мог отвести своего взгляда от ангельского создания парящего рядом с ним.

Он автоматически облизнул губы, и совсем не выдерживая такого натиска проникновенно-чистых глаз, начал опускать свои, причем вместе с головой…, и от вновь увиденного опять не смог отвести своего взора… Несмотря еще на не полностью прогревшийся воздух, он увидел коротенькое коктельное платьице в желтых тонах, край которого был…, он был! и лишь частично прикрывал кружева телесного цвета чулочков в мелкую клеточку и стройные ножки с красивыми коленками, поддерживающие, притягивающие внимание своей формой и пропорциональностью, бедра.

Майор сглотнул высохшую слюну…, и не в силах остановиться, продолжил. Задержавшись на бедрах, он поймал себя на непривычной мысли о этих стройных ножках на своей талии, а ее талию в своих руках… Вернулся к груди, частично выглядывающей в разрезе и обрамленной не только краем, но и узорчиками выглядывавшего лифа, ровно настолько, чтобы хотелось заглянут дальше. Взгляд милиционера заблестел, в уголках губ появилась еле заметная улыбка мартовского кота, та самая, живущая «сама по себе». Когда он увидел и осознал высоту каблуков – 13–14 сантиметров, брови поползли вверх, толкая к темечку коротко стриженный бобрик его прически.

Мартын понял, что подобного никогда не видел, хотя по роду службы навидался всякого. В девушке было все от скрытой слабости, неиспорченности и глубокого понимания своего достоинства, до очарования и, вместе с тем, предупреждения – «Не лезь!». Прямые черные длинные волосы обрамляли лицо не банально стандартной красоты, а той редкой, обладательницы которой остаются очень привлекательными в любом возрасте, имея не только обворожительность, какой-то присущей лишь ей изюминки, но чем-то светящимся изнутри, проникновенным и обожаемым с первого взгляда…

При втором взгляде стало понятно, что внешнее не очень соответствует внутреннему, и всего лишь выражение удивительного характера, своими чертами не имеющего ничего общего с легким поведением.

Хорошо поставленная речь, умело используемые интонации сливались не с лестью, ложью или желанием обманом, запутыванием и шантажом выудить любую информацию, имеющую смысл сенсации, но с четкими акцентами услышать желаемое.

Очень красивой формы губы, умели улыбаться разными улыбками – и очаровывали, и призывали, и отталкивали… – каждому свое. Тембр голоса, мимика вызывали желание не заканчивать разговор, но слышать…, слышать и слушать. Под влияние этого голоса подпадали и мужчины, и женщины, и как следствие обычно рассказывая необходимое, как правило, без грустных и печальных последствий для себя.

Эта девушка не могла быть подлой, нечестной, на все способной вплоть до унижения. Хорошо воспитанная, уже умудренная наблюдательностью, опытом общения и прекрасно разбирающаяся в людях, обладала способностью раз пообщавшись остаться в памяти навсегда. К ней тянулись, ее общества искали, были благодарны, желали помочь, ничего не прося взамен…, хотя всякие стремления имели место, но никогда не оправдывались, обманываясь надеждой.

Редкая преданность её души и закрытость сердца для похоти, сопровождались всегда готовностью прийти на помощь – вот ее настоящее, но раскрывающееся не сразу, и далеко не каждому…

…Мартын еще раньше обратил на нее внимание, в момент когда вся съемочная группа пыталась пробиться через выставленный кордон… Впрочем кроме нее он никого и не заметил… Удивившись грациозности лани на таких огромных каблуках и красоте виртуозной походки, он еще тогда подумал о невозможности существования таких существ, парящих, жизнерадостных, бесконечно энергичных, сильных и обаятельных, несущих счастье единицам, правда лишь тогда, когда эти единицы понимают, что рядом с ними ангел… Эти единицы, могут быть и одним единственным, любящим и любимым, где все зависит именно от него…