Петр Дружинин - Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

Один из наших коллег навестил его в ноябре прошлого года (за месяц до ареста). Он занимался тем, что уничтожал свои записи (видимо, предчувствовал, что его ожидает). На письменном столе лежала его недавно завершенная диссертация на тему о русской душе. Он не знал, дадут ли ему возможность когда-нибудь и где-нибудь ее защитить. Русские диссертации, как это было и в Швеции до университетской реформы, требуют огромного количества работы. На том же письменном столе стоял небольшой бюст насмешливо улыбающегося Вольтера, поборника разума и терпимости.

Кроме этих двух шведских статей, которые произвели определенный эффект и безусловно повлияли на дальнейшие события, отметим еще один северный след: в датском Орхусе в «Morgenavisen Jyllands-Posten» под псевдонимом Leander 28 января 1981 года была напечатана статья «Пара веских слов…» – об аресте в СССР ученого-германиста Азадовского.

Череду этих акций венчает обращение датских славистов 23 марта 1981 года с коллективным письмом в Институт славистики Копенгагенского университета. В этом письме содержалось предложение пригласить Азадовского в Копенгаген для чтения лекций.

В Швейцарии узнали об аресте Азадовского 8 января 1981 года, когда в крупнейшей газете Конфедерации «Neue Zürcher Zeitung» появилась статья «Азадовский в тюрьме». Автором ее был швейцарский филолог-славист, публицист и поэт Феликс Филипп Ингольд (Ingold).

Свое образование он получил в Базельском университете, куда поступил в 1961 году, а затем в Сорбонне, где изучал славянские языки и в 1968 году защитил диссертацию по творчеству Иннокентия Анненского. Много печатался в газетах, вел передачи на радио; как славист проходил стажировку в Чехословакии, а с 1969 года начал работать корреспондентом в странах Восточной Европы; затем работал в посольстве Швейцарии в Москве. Он не только проявил себя как поэт и прозаик, но и прославился в качестве талантливого переводчика русских авторов на немецкий (Бродского, Мандельштама, Цветаевой…). Кроме того, уже в 1970-е годы под его редакцией на немецком языке выходят переводы сочинений Солженицына, Бердяева, М. Булгакова, Р. Якобсона… Одним словом, Феликс Ингольд стал со временем крупнейшим в Швейцарии специалистом по русской литературе; с 1971 года и поныне он является профессором русского языка и культуры швейцарского Университета Санкт-Галлена.

Важным объединяющим моментом для Ингольда и Азадовского был общий интерес к творчеству Рильке – Ингольд посвятил этой теме несколько работ, особенно в связи с русскими контактами Рильке. Собственно, и знал-то он Азадовского прежде всего как исследователя Рильке (подробные письма Азадовского к Ингольду, как и весь архив швейцарского автора, ныне переданы Литературному архиву Национальной библиотеки Швейцарии и доступны для исследователей).

После появления статьи Ингольда в бой вступило Rilke-Gesellschaft – Международное общество Рильке, штаб-квартира которого тогда находилась в Базеле. Самое деятельное участие в деле Азадовского принял один из наиболее влиятельных членов Общества, крупнейший специалист по творчеству Рильке – доктор Иоахим Вольфганг Шторк (Storck, 1922–2011).

Не сильно мешкая, Шторк подготовил официальное письмо Общества Рильке, подписанное тогдашним президентом Общества доктором Петером ван Ротеном (van Roten, 1916–1991) и секретарем общества Ингрид Мецгер-Будденберг (Metzger-Buddenberg). Но направлено оно было отнюдь не в газеты, а непосредственно «Его превосходительству Владимиру Сергеевичу Лаврову, послу СССР, Бруннадеррайн 37, Берн»:

Ваше превосходительство,

в газете «Нойе Цюрхер Цайтунг» от 9 января появилось сообщение о том, что член нашего Общества Константин Маркович Азадовский арестован в Ленинграде службой государственной безопасности.

Мы знаем Константина Марковича Азадовского как члена нашего Общества и как выдающегося знатока славянской и немецкой литератур, поэтому известие о его аресте повергло нас в глубокое изумление.

Позвольте в этой связи почтительно обратиться к Вам со следующим вопросом: основывается ли сообщение в здешней печати на фактах и действительно ли этот арест имел место и продолжается до настоящего времени? Если это так – чего мы весьма опасаемся, – то хотели бы просить Вас от имени нашего Общества, насчитывающего множество членов, предпринять какие-либо шаги с тем, чтобы этот ученый с мировой известностью и блестящий представитель русской науки мог продолжать свою работу в нормальных условиях.

Примите, Ваше превосходительство, наряду с благодарностью, выражение нашего чрезвычайного уважения.

Чтобы не терять времени даром, Шторк написал еще одно официальное письмо – также на бланке Общества Рильке; однако подписал его лично. Оно отправилось 4 февраля «Его превосходительству господину послу Владимиру Семеновичу Семенову, Посольство СССР, Викторсхёэ, Вальдштрассе 42, Бонн»:

Ваше превосходительство,

обращаюсь к Вам как вице-президент Международного общества Рильке, которое с момента своего возникновения всегда уделяло большое внимание изучению русско-немецких литературных отношений.

Недавно в некоторых немецких газетах появилось сообщение о том, что выдающийся советский германист, исследователь и публикатор документов, посвященных германо-русским взаимовлияниям, кандидат наук К.М. Азадовский арестован в Ленинграде. До настоящего времени я не смог получить подтверждения этой информации, которой отказываюсь верить. Но в случае, если это сообщение окажется верным, оно наверняка повергнет в изумление как членов Общества Рильке, насчитывающего более двухсот человек, так и всех компаративистов, чьи научные интересы и занятия лежат в области германо-славянских литературных контактов.

В течение последних лет мне не раз приходилось знакомиться с весьма ценными работами этого советского ученого – такими, например, как «Рильке и Толстой» или «Рильке и Горький», его статьями о русских поездках и русских знакомствах Рильке, а также трудами, обращенными к другим темам и авторам. Я уже давно предпринимаю усилия к тому, чтобы некоторые из этих работ были переведены на немецкий язык. Невозможно представить себе, какой потерей обернется для международной компаративистики та ситуация, при которой этот замечательный знаток и исследователь не сможет продолжать работу над своими еще не завершенными научными проектами.

Вот почему, побуждаемый к этому шагу членами нашего Общества в разных странах, я хотел бы искренне и со всей учтивостью просить Вас: в случае, если упомянутое выше сообщение подтвердится, передать в соответствующие инстанции Вашей страны наше общее пожелание – освободить ленинградского ученого и предоставить ему возможность вернуться к своей работе.