Бенджамин Дэниелс - Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах

Родителям нравится диагноз СДВГ, потому что он оправдывает плохое поведение детей. Те носятся по моему кабинету, копаются в контейнере для утилизации игл и используют офтальмоскоп вместо молотка. Мама с папой даже не пытаются их остановить, а вместо этого говорят: «Простите, док. Это всё СДВГ. Мы ничего не можем с этим поделать… химические реакции в мозге и все такое».

Две недели спустя Керри приходит ко мне на прием, чтобы рассказать, как все прошло.

– Мне очень понравилась наша соцработница. Она сказала, что я не должна называть детей маленькими засранцами и что они на самом деле хорошие, только с проблемами в поведении.

Она рассказала, что начала поощрять хорошее поведение, устанавливать границы дозволенного и систематически следить за их соблюдением, а за непослушание ставить детей в угол. Погодите секунду, но ведь всему этому ее мог научить и я. Должно быть, местный специалист по вопросам воспитания смотрела те же серии «Суперняни», что и я.

Жанин девять лет, а весит она почти восемьдесят кило. Шаркая ногами, она вразвалку заходит в мой кабинет, а следом за ней так же тяжело входит ее мама. В кабинете становится тесновато.

– У нее проблемы с лодыжками, доктор. Ей больно, когда она бегает в школе. Ей нужно освобождение от физкультуры.

– Ты случайно не падала или не подворачивала ногу, Жанин? – Я всегда по возможности разговариваю с самим ребенком.

Уставившись в пол, девочка качает головой.

– Как давно у тебя болят лодыжки?

Не отрывая глаз от пола, она пожимает плечами.

– Хорошо, давай тогда взглянем на твои лодыжки.

Я стараюсь улыбаться и быть милым, сохранять позитивный настрой и оказывать моральную поддержку. Я осматриваю лодыжки, надавливаю на них, немного двигаю суставом. Чаще всего осмотр – своего рода представление, и сегодняшний случай не исключение. Одного взгляда на Жанин, входящую в кабинет, было достаточно, чтобы понять, что с лодыжками у нее в принципе все в порядке. Я делаю вид, что у моих действий есть какой-то смысл, но это всего лишь шоу во благо Жанин и ее матери. Я хочу, чтобы они поняли, что я воспринимаю их всерьез и действительно рассчитываю обнаружить «скрытую патологию лодыжек». Продолжая ощупывать лодыжки, я пытаюсь вспомнить названия расположенных там сухожилий… тщетно. Может, я лучше вспомню, какая из этих костей большая берцовая, а какая малая?.. Ну вот, теперь я окончательно запутался.

– Хорошо… Что ж, я не заметил припухлости или воспаления. И девочка прекрасно ходит…

Вот он, решающий момент… Как бы мне сказать это помягче? Я стою на самом краю трамплина, но хватит ли мне смелости прыгнуть в воду? Я мог бы просто выписать справку, прописать сироп с парацетамолом и медленно спуститься по лестнице. Нет, Дэниелс, возьми себя в руки, ты обязан что-то сказать, это твой долг. Разумеется. Ну, была не была.

– У некоторых детей… э-э-э… с небольшим… э-э-э… – (Да скажи уже, Дэниелс, просто скажи это вслух!) – избыточным весом иногда болят суставы.

Я сделал это. Я все-таки прыгнул в воду!

Мать Жанин смотрит мне прямо в глаза. Ее лицо напоминает морду питбуля, медленно пережевывающего осу.

– Вес тут совершенно ни при чем, – отвечает она злобно. – Двоюродная сестра Жанин тощая, как палка, но у нее тоже проблемы с лодыжками. Это наследственное.

И что на это ответить? Мой отважный прыжок ни к чему не привел. Я болезненно «плюхнулся в воду прямо на живот». Могу ли я доказать, что лодыжки болят, оттого что Жанин толстая? Нет. Признает ли мама Жанин, что проблема в весе? Нет. Остается либо тщетно настаивать на своем, либо признать поражение и сохранить в пациентах хотя бы остатки доверия ко мне.

– Она может заниматься плаванием! – кричу я вслед маме с дочкой, которые утиной походкой направляются к двери: вожделенное освобождение от физкультуры и рецепт на парацетамол женщина уже засунула в сумочку.

Это была моя последняя попытка реабилитироваться, правда, довольно жалкая. Я так и представил себе Жанин, сидящую в раздевалке и хрустящую чипсами, в то время как остальной класс бегает на улице. Под многочисленными слоями подкожного жира ее почки будут медленно готовиться к жизни с инсулиновой резистентностью и к разрушительным симптомам диабета, который станет неизбежным итогом. Тем временем суставы будут еле-еле справляться с повышенной нагрузкой, что в конечном счете приведет к раннему артриту.

Неужели я упустил возможность изменить будущее Жанин к лучшему? Выходит, я опять паршиво выполнил свои врачебные обязанности? И не слишком ли велико самомнение у тех врачей, которые думают, будто несколько удачно вставленных слов или добрых советов способны изменить глубоко укоренившийся образ жизни и рацион питания? «Постойте, дети! Больше никакой сладкой газировки и чипсов. Доктор Дэниелс считает, что у нас избыточный вес – слава богу, он сообщил нам об этом, а то бы мы сами никогда не заметили. Он дал потрясающий рецепт запеченного органического сельдерея с семенами подсолнечника, а на выходных мы пойдем переплывать Ла-Манш».

Несколько лет назад мне довелось поработать в больнице в Мозамбике. Каждое утро наш старший врач, американец, начинал обход с молитвы, в завершение которой самоуверенно и без малейшего намека на иронию восклицал: «Ну что, ребята, давайте спасать жизни!» Следуя за ним, чтобы осмотреть больных и умирающих африканцев, мы – все остальные – воспринимали его слова с раздражением и демонстративно закатывали глаза. Поразительно, сколько западных медиков работало в той африканской больнице! Я не до конца уверен в мотивах, но по той или иной причине сюда приехали американский кардиолог, два британских терапевта и медсестра-француженка. Каждый из нас прошел дорогостоящую многолетнюю подготовку и имел соответствующий диплом, но здешним пациентам мы мало чем могли помочь. Большинство из них умирало от СПИД-ассоциированных болезней или малярии. Лекарств для борьбы со СПИДом (антиретровирусных препаратов) у нас не было, да и запас препаратов от малярии подходил к концу из-за кражи в больничной аптеке (это сделал кто-то из своих).

А тем временем за тридцать миль от города двадцатидвухлетняя девушка по имени Рейчел, не имевшая медицинского образования, по-настоящему спасала людям жизни. Она бросила учебу на факультете социологии и устроилась работать в колл-центр, после чего решила отправиться волонтером в Мозамбик. Заручившись кое-какой финансовой поддержкой у себя на родине, она стала объезжать деревни в сопровождении местных женщин. В ее распоряжении только и были, что коробка презервативов и несколько сотен противомоскитных сеток, частично оплаченных спонсором. Раздавая эти нехитрые изделия местным жителям и просвещая их при помощи песен и плакатов, она добилась поразительного успеха. Позже она написала мне по электронной почте письмо, в котором рассказала, что уровень смертности от малярии снизился и что она надеется добиться аналогичного результата с уровнем распространения ВИЧ.