Лоренс Лимер - Суд Линча. История грандиозной судебной баталии, уничтожившей Ку-клукс-клан

Крис Галанос знал все это уже несколько месяцев, однако не предпринял по этому поводу никаких действий. Теперь, когда начинался суд, Харрисон рассчитывал на то, что он сможет добиться у большого жюри предъявления Генри нового обвинительного заключения, в которое будет включено обвинение в вооруженном ограблении. Надеялся он и на то, что Ноулз скажет на суде правду. Харрисон боялся, что, если ему не удастся достигнуть этих целей, обвинение потерпит сокрушительное поражение, и значительную часть вины за это возложат на него. Все эти мысли отнюдь не способствовали его спокойному сну в ночи с субботы на воскресенье и с воскресенья на понедельник.

Харрисон плохо спал еще и вот почему: до него дошли слухи, что, если он добьется обвинительного вердикта, Клан попытается ему отомстить – а если не добьется, на улицах Мобила начнутся расовые волнения. Обе угрозы были достаточно серьезны, так что Харрисон решил каждый раз ездить в суд на новой машине и добираться туда разными дорогами, постоянно проверяя, не преследуют ли его.

Когда в день начала процесса Харрисон зашел в здание окружного суда, он сперва поднялся на второй этаж, где заседало вновь созванное большое жюри, и попросил его членов дать новое обвинительное заключение против Генри Хейса, чтобы он мог предъявить обвинение в убийстве, караемом смертной казнью.

В новом обвинительном заключении говорилось, что Генри Хейс использовал пистолет, чтобы украсть один доллар из бумажника Майкла Дональда, а также сам бумажник, который оценили в два доллара. Если Генри в конце концов сядет на электрический стул, он будет казнен за то, что, совершая убийство, украл бумажник, в котором находился один-единственный доллар.

Входя в зал суда с новым обвинительным заключением, Харрисон был рад увидеть там М. Э. «Баббу» [19] Букв. «братишка» (англ.) . Марсала, человека, которого он уважал. Все звали этого пятидесятидевятилетнего адвоката Баббой, даже сами судьи. Прозвище считалось на Юге не только ласкательным, но и почетным.

Но когда Харрисон вручил Марсалу текст нового обвинительного заключения, тот рассвирепел.

– Я оспариваю это обвинительное заключение на основании ненадлежащих действий представителя обвинения, – заявил Марсал судье Брэкстону Л. Киттреллу-младшему, даже не пытаясь скрыть свою ярость. – В новом заключении содержится обвинение, которое никогда прежде не предъявлялось. Защита сейчас впервые видит упоминание об ограблении. Почему нам не сказали раньше, что в деле фигурировал пистолет и что были украдены деньги? У меня есть право выяснить все касательно этого оружия.

Харрисон в ответ твердил, что это то же самое дело об убийстве Майкла Дональда, только теперь обвинение переквалифицировало статью, чтобы та более соответствовала характеру совершенного преступления. Судья Киттрел отнюдь не собирался отклонять обвинительное заключение, и он сделал все что мог, чтобы утихомирить Марсала. Дальнейшее откладывание процесса стало бы настоящим скандалом, но судья не мог также допустить, чтобы защитник подсудимого устроил бунт в зале суда.

Моррис Селигман Дис-младший зашел в здание суда округа Мобил в первый день суда, едва только двери открылись. Соучредитель Южного центра правовой защиты бедноты носом чуял, что в линчевании Майкла Дональда замешаны не только Генри Хейс и Джеймс Ноулз. Бич правосудия должен настичь и других членов местных Клаверн, а за их спинами маячила фигура Роберта Шелтона, Имперского Мудреца Соединенных Кланов Америки.

Мало ли что он сможет узнать, бродя по зданию суда и болтая с людьми. Пусть процесс не принесет ожидаемого результата и Центр не сможет предъявить гражданский иск, ему все равно приятно было находиться в этих стенах. Дис любил это старое здание суда с его толпящимися в коридорах завсегдатаями, околачивающейся разношерстной шантрапой, снующими туда-сюда полными энергии служителями Фемиды.

Пиджак и галстук говорили о том, что он с уважением относится к неписаным правилам поведения в зале суда, хотя, судя по качеству покроя пиджака, он не очень-то стремился к тому, чтобы выглядеть элегантно. У сорокашестилетнего адвоката была густая грива кудрявых русых волос, жесткие голубые глаза и такие правильные красивые черты лица, что его можно было принять за выходца из старой южной элиты. Однако он был вовсе не из тех, кого аристократы Алабамы именовали «джентльменами» и у кого в жилах текла голубая кровь. Высокий – ростом в шесть футов [20] Ок. 183 см. – поджарый Дис был сыном фермера-арендатора. Во время его учебы в старших классах средней школы, после уроков, когда его одноклассники из аристократических семей ездили на своих машинах на курсы бальных танцев, он задавал корм отцовским свиньям.

Закончив в 1960 году юридический факультет Университета Алабамы, Дис не только проявил себя как хороший адвокат, но и вместе со своим партнером по юридической фирме Миллардом Фуллером преуспел на поприще предпринимательства. Эти двое сумели разбогатеть благодаря адресной почтовой рекламе своих товаров. Они знали, что́ продавать и как продавать, хоть праздничные торты и поваренные книги, хоть подушки для тракторных сидений.

В 1969 году, когда адвокат-бизнесмен продал свою компанию за 6 миллионов долларов – то есть примерно за 30 миллионов на нынешние деньги, – он решил основать фирму, оказывающую бесплатные юридические услуги в области защиты гражданских прав, то есть делающую то, чем он время от времени уже занимался. И в 1971 году Дис и еще один молодой юрист из Монтгомери учредили Центр. Он работал именно так, как и рассчитывал Дис, и со своими пятью адвокатами и небольшим вспомогательным персоналом делал огромную работу.

В 1975 году журнал «Тайм» назвал Диса вторым в рейтинге ненависти населения Алабамы. Больше, чем его, ненавидели только федерального судью Фрэнка Джонсона. Дис понимал, что есть много людей, которым очень не понравится, если он вмешается в дело об убийстве Майкла Дональда. Его критики из консервативного лагеря смотрели на него как на перебежчика, человека, который когда-то был сторонником сегрегации, а теперь водил дружбу с теми, кого прежде бы чурался. Его не любили не только правые, небольшое либеральное сообщество Монтгомери также не питало к нему симпатий. Слишком экстравагантен и нескромен, считали либералы. Провокатор. Он затмевал их заслуги. Он работал, не прося у них совета. Он не знал меры. И, что хуже всего, он совершенно очевидно плевать хотел на то, что они о нем думали.

В июне 1983 года, прочитав об арестах членов Клана Генри Хейса и Тигра Ноулза за убийство Майкла Дональда, он сразу же решил, что в это дело следует вмешаться Центру. Он понимал, что к сотрудничеству в этом деле следует привлечь местного юриста, причем такого, который бы хорошо знал местную черную общину. И тут он вспомнил речь, произнесенную как-то раз сенатором штата Алабама Майклом Фигерсом. Этот молодой политик обладал недюжинным красноречием, и Дис считал, что Фигерс мог бы использовать свой ораторский дар в суде.