Филиппов Филиппов - Не померкнет никогда: повести и рассказы

«Мне приходилось с ней встречаться в 1955–1958 годах, когда я работала в Удобненском райкоме комсомола заведующей отделом по работе среди молодежи.

По долгу службы часто бывала в Передовском детском доме и благодарна судьбе, что она свела меня с этим высокообразованным, замечательным человеком. Юлия Ивановна была для нас примером гражданской совести, стойкости и даже героизма. По ней можно было судить о людях, защищавших блокадный Ленинград, работавших там.

Жила она в небольшом домике, который стоял в центре территории детского дома. Ее маленькая комната днем была кабинетом, а ночью спальней. Мне доводилось часто ночевать у нее. Долгие вечера мы коротали за чашкой чая, и она рассказывала мне о музеях, театрах, памятниках северной столицы. Так я узнала от нее и некоторые факты из личной жизни Юлии Ивановны.

Родители ее были обедневшими дворянами, они умерли, когда ей было 15 лет. Ответственность за ее дальнейшую жизнь взяла на себя семья тети. Она же и рекомендовала ей в женихи врача военно–морского флота Белоруссова. Позже он стал преподавателем военно–медицинской академии.

В 1921 году у них родилась дочь Таня. Будучи уже замужем, Юлия Ивановна закончила высшие педагогические курсы. В 1940 году ее муж тяжело заболел, но ей об этом ничего не говорил, пока в начале 1941 года его не положили в госпиталь. Юлия Ивановна каждый день навещала его. В последние дни жизни он сказал жене, что свою болезнь подробно описал в дневнике, а тело завещал лаборатории медицинской академии. Таким образом, он решил служить науке и после смерти.

21 июня 1941 года Таня получила диплом геолога и направление на работу в Читу. В августе она должна была прибыть к месту работы, и Юлия Ивановна решила ехать вместе с дочерью. Но 22 июня началась война, и Таня вместе со своими товарищами уже днем была в военкомате — просила направить ее на фронт, но там ей в этом было отказано.

Таня стала бойцом отряда самообороны. Вместе с такими же юношами и девушками она дежурила на крышах домов, сбрасывая оттуда зажигательные бомбы. Там ребята часто попадали и под град разрывных бомб, пулеметных очередей с самолетов врага. В один из январских дней 1942 года, попав под бомбежку, Таня погибла. Домой ее привезли подруги. Юлия Ивановна была убита этим горем и сутки не могла прийти в себя. Но делать нечего, надо было похоронить дочь. Ее подруги вместе с Юлией Ивановной, завернув тело Тани в одеяло, привезли его к месту захоронения. Они хотели найти гроб. Но в это время снова началась бомбежка. Военные приказали всем уйти в бомбоубежище. А когда налет закончился и люди вышли наружу, в том месте, где лежали тела умерших, зияла громадная воронка. Не нашла свою дочь и Юлия Ивановна.

Чтобы хоть как–то заглушить горе, отвлечься, Юлия Ивановна целиком уходит в работу. Как раз в это время Смольненский райком ВКП(б) Ленинграда поручает ей возглавить первый в городе спецдетдом, который располагался в одном из зданий в Дегтярном переулке.

В те месяцы блокады от голода и холода ежедневно умирали тысячи ленинградцев. Каждый день группа комсомольцев, созданная Смольненским горкомом комсомола, обходила участок, закрепленный за спецдетдомом, и собирала детей. В этих рейдах всегда участвовала и Юлия Ивановна.

Многие воспитанники этого детдома в тяжкие месяцы блокады были найдены самой Юлией Ивановной и ее сослуживцами среди обломков рухнувших зданий, в холодных пустых квартирах рядом с умершими родителями или подобраны ранеными, обмороженными, обессилевшими от голода на улицах, в подъездах и подвалах разрушенных домов. Большинство таких детей приходилось потом в буквальном смысле слова, снова возвращать к жизни.

Однажды с девушкой из отряда самообороны они зашли в квартиру и увидели на полу три трупа, двое взрослых, а между ними ребенок, но, когда его подняли, он запищал. Живой!!! Юлия Ивановна расстегнула свое пальто, прижала к себе мальчика и так, согревая его своим телом, принесла его в детдом. Чего стоило потом выходить ребенка! Ведь трудно было определить даже его возраст: он не ходил, не говорил. В детдоме дали ему имя и фамилию (к сожалению, я забыла ее). Только летом 1942 года уже в Передовой мальчик начал ходить, говорить. Ему было года четыре.

Весной 1942 года, когда детдом решили эвакуировать из Ленинграда, перед отъездом Юлия Ивановна пошла в свою квартиру и взяла на память о дочери только ее туфли и белое платье, в котором Таня ходила на выпускной бал в институт. Белоруссова решила больше никогда не возвращаться в город.

В Удобной, а потом в Передовой жители и местные власти помогли вылечить детей–блокадников. А когда немцы пришли и сюда, Юлия Ивановна каждую неделю приходила в Удобную к коменданту попросить, чтобы из запасов колхоза он выписал ей 1 кг масла и 3 кг кукурузы (норма, установленная немцами, и это на 128 детей). Но в приемной коменданта переводчица по фамилии Кобина стала помогать детдомовцам: единичка превращалась в четверку, а 3 в 13 или в 23. Солдат, отпускавший продукты, записку, не глядя, бросал в угол, а иногда и совсем не брал.

Но бывало, что Юлии Ивановне отказывали и в этой малости. Как возвращаться к голодным детям с пустыми руками. Что делать? И тогда она с работницами детского дома шла по улицам станицы просить для детей милостыню. Местные жители, зная, для кого просят эти люди, выносили все, чем могли поделиться: кто яйцо, кто кочан кукурузы, кто сушеные фрукты. Так Юлия Ивановна все равно приходила в детдом с продуктами.

После снятия блокады города весной 1943 года мы получали много писем от родителей, которые разыскивали своих детей, родственники детдомовцев забирали детей в Ленинград. Провожали мы их всегда всем детским домом, но никто не искал того мальчика, которого Юлия Ивановна буквально вырвала из рук смерти. А он рос веселым, общительным, любил рассказывать сказки. Каждый день приходил в кабинет, садился на диван и слушал, как мама Юля решала проблемы детдома.

Однажды утром он прибежал к ней и с восторгом начал рассказывать свой сон. А приснилось ему, как он с папой гулял в парке, слушал музыку, а когда пришли домой, мама читала ему книжку.

Юлия Ивановна выслушала его рассказ, порадовалась вместе с ним, а про себя подумала: «Фантазирует мальчишка». Но через некоторое время мальчик опять рассказал сон о маме, о доме, в котором было много книг. Это повторилось несколько раз, и тогда Юлия Ивановна решила нарушить свою клятву и поехать с мальчиком в Ленинград.

Это было в 1948 году. Долго они ходили по паркам города, но не находили дома, где жил мальчик. Они уже взяли билеты домой и, возвращаясь в гостиницу, шли через маленький скверик, как вдруг мальчик остановился и закричал: «Юлия Ивановна, вон мой дом!». Он бросился через дорогу к дому, завернул за угол, вбежал в подъезд и на втором этаже остановился у двери. Юлия Ивановна позвонила, дверь открыла женщина, некоторое время она стояла как вкопанная, а потом вдруг бросилась к мальчику, обняла его: «Жив! Жив! Теперь я не одна!» — плача, твердила она.