Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны: 2013-2021 [litres]

– Из сорока желающих – четыре.

– У тебя есть какие-нибудь ноу-хау в том, как ты определяешь людей?

– Нельзя понять о человеке, кто он такой, до тех пор, пока мимо него не пролетит первая пуля. Основной костяк управления подразделением – это командиры рот и групп: люди обстрелянные, боевые. Когда им ставишь задачи, они уже понимают, что эти задачи немножко отличаются от тех, что ставят командиры других групп и подразделений, зачастую необдуманные: «Пойдите туда, сделайте то-то, возвращайтесь с результатом и доложите». У нас всё иначе. Мы всё чётко прорабатываем, во всё вникаем. Во время освобождения Миусинска мы потеряли одного человека. Во время освобождения и зачистки Иловайска мы потеряли одного человека. Во время штурма старого терминала мы не потеряли ни одного человека. Во время штурма нового терминала мы потеряли двух человек убитыми. В новый терминал заходило сорок человек под прикрытием двух танков. Тогда не было ни одного погибшего. Соотношение реально 170 на 40, из которых 170 обороняющихся, 40 – штурмующих.

– Тут байки про тебя рассказывали, что «киборгов», засевших в подземных помещениях, заливали то бетоном, то дерьмом.

– Нет, мы такой хернёй не занимаемся, – отмахнулся Моторола. – Что-то такое было, но тогда ещё казаки там стояли, это было до нас. У нас совсем другие вопросы, совсем другие задачи… Я не участвую в боевых действиях только в том случае, если я физически не готов выполнять задачи как руководитель и как боец, если я буду непосредственно находиться в бою. Если я готов идти – физически готов, – то я иду. После старого терминала, где я получил ранение, я передавал команды, а Воха выполнял мою функцию внутри подразделения. И они принимали уже на тот момент самостоятельные решения и докладывали, делали предложения: мне не нужно было за каждого из них думать, как это было в начале войны. «Ты пойди сюда, встань здесь и здесь. Ты стреляй туда, а ты стреляй сюда». Люди стали самостоятельно работать. Обдумывать и грамотно принимать решения. Они приносят своё видение, мы принимаем общее решение и начинаем действовать. Что-то я добавляю, что-то убираю.

– Есть какие-нибудь особенные слова, которые ты утром каждый день жене говоришь?

– Нет особенных слов, просто на работу пошёл.

…Вскоре мы стали прощаться, и Поддубный в своей манере – когда он шутит, но улыбается только одними глазами, – поблагодарил:

– Спасибо тебе, дорогой Арсен, за такой подробный рассказ о твоей жизни.

– Это разве жизнь? – тут же, с той же, неулыбчивой иронией, отреагировал Моторола.

«Именно, что жизнь», – подумал я; но не сказал, конечно.

– …и в Сирии я не был, – сказал Моторола, глядя на Поддубного, приехавшего на Донбасс как раз из Сирии.

– Ты в плену там был вообще-то, – тут же вспомнил Поддубный один украинский «фейк».

– Нет, там его убили, – поправил я.

Раз в месяц украинские СМИ обязательно сообщали, что Моторолу убили.

Это было их затаённой, мучительной мечтой.

Донецкий аэропорт был полностью взят под контроль 16 января 2015 года: новый терминал пал.

Миф о непобедимых «киборгах» рухнул. Донецкие СМИ писали, что в районах, прилегающих к аэропорту, осталось не более 15 % жителей. Можно только удивляться, как же эти 15 % перенесли весь этот кошмар.

Уже через два дня, 18 января, в отместку, Донецк подвергся жесточайшим обстрелам из тяжёлых орудий. Проиграв личное, лицом к лицу, противостояние, киевское начальство мстило горожанам из больших пушек. Обстрелам подверглись все районы города, кроме Пролетарского.

Только 18 января в больницы Донецка было доставлено 44 человека, в том числе четыре ребёнка. В тот день погибло девять человек, среди них – девочка четырёх лет.

Помимо бомбёжек, судя по всему, были и другие планы отмщения за потерю аэропорта.

– 18 января 2015 года – первый и единственный раз, когда ВСУ зашли в город, – рассказывали мне местные. – Уже пятиэтажки начались, а перед ними – прямой Киевский проспект. Из МЧС тогда звонили командованию армии ДНР докладывали: «Едем на Путиловку. Там вызов». – «Какой вызов, там бой идёт!» Оказывается: позвонила какая-то бабушка из уцелевшей пятиэтажки и сказала: «Хлопци, тут танк горыть. Прыедьте, потушите». Люди, которые не получали зарплату уже полгода, без ложного пафоса, реагировали просто: «Ну как не ехать, там же вызов? Нет, нужно ехать». Это на уровне условных рефлексов! По большому счёту, отмороженные люди, но героические. Но самое занятное, что они даже не считают себя героями. Ему говоришь: «Ты хоть понимаешь, что ты герой?». Он в ответ: «В смысле?».

…Украинских силовиков, руководил которыми специально прибывший Виктор Муженко, выбили в тот же день, но ежедневные обстрелы города продолжались.

22 января разнесло остановку на улице Куприна в Ленинском районе: попало сразу в троллейбус, в трамвай, в маршрутку, сгорела легковушка. В течение нескольких минут погибло 13 человек и 12 было ранено.

В связи с этим ещё и субботу 24 января объявили Днём траура по погибшим.

В День траура снова бомбили.

30 января было зафиксировано 21 попадание в жилые дома. Погибло семь человек.

11 февраля обстреляли автостанцию «Центр» и проходную Донецкого металлургического завода: погибли шесть человек и восемь были ранены.

Бомбёжки Донецка продолжались ежедневно с 18 января до 14 февраля: такова была сила обиды.

Кто-то конкретный принимал решение третировать город целый месяц. Где-то лежит такая бумага, и на бумаге есть подпись. Может быть, когда-нибудь отыщется этот документ?

Бомбёжки никогда бы, наверное, не прекратились, но в феврале началась Дебальцевская операция. И если изначально мстили за потерянный аэропорт, то продолжили уже за Дебальцево: там с украинской армией происходила очередная катастрофа.

Дебальцевская операция была не менее принципиальной для киевской власти и замайданного обывателя.

Про аэропорт они тут же сказали: зачем нам эта груда камней и металлоконструкций; заодно сочинив новую сытную порцию историй о том, что там полегло сорок тысяч бойцов российского спецназа.

Позиционные бои – теперь уже с целью вернуть аэропорт продолжатся ещё многие месяцы; с украинской стороны против «Спарты» выступит батальон под подлым названием «Киевская Русь», – но очередные «киборги» не добьются ровным счётом ничего.

Что до Дебальцево – это даже не аэропорт, а целый город, имевший высокую стратегическую важность для ВСУ: отсюда можно было совершать рейды на Шахтёрск и Красный Луч, имелась возможность для окружения Горловки.

К зиме 2014 года в Дебальцево и прилегающих районах находилась группировка украинских войск в количестве восьми тысяч человек (называют цифру до 12 тысяч, но это преувеличение).