Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны: 2013-2021 [litres]

– Ну, не всегда, – предположил я.

– Ранили ведь не в грудь и не в спину, а в ногу, – резонно оспорил Захарченко. – Это что, мне тогда «бронесапоги», получается, носить нужно?.. Меня вытянули и повезли на «геленике» – это вообще легендарная машина по количеству переделок, в которые она попадала. Едва мы отъехали – как раз были на железнодорожном переезде, – метрах в пяти от нас сзади как шарахнуло: взрыв. У «геленика» подкидывает зад, он мордой в шпалу, у меня аж с ноги жгут слетел. Половина «геленика» в крови. Меня вытащили, а из меня струя крови буквально бьёт. Начинают жгут затягивать по новой, вену искать, чтоб уколоть, а у меня уже всё, никаких вен – двадцать минут после ранения и ни одной вены нету. Я говорю: давай в руку…

С передовой забирала обыкновенная буханка с фельдшером-коновалом. Я на него посмотрел, мне аж страшно стало: он бородатый весь, морда чёрная от пороховой копоти. Говорю: ты где был? Он говорит, что с артиллеристами стоял. Ну, тогда всё понятно. Чумазый такой араб меня спасает, всё в порядке.

На машине с пробитыми колёсами доехали до Алчевска. Беркут, начальник моей охраны, там аж трясся, потому что жене моей обещал, что меня спасёт, и прикроет, а тут такое. Наташка, жена, уже ножик готовила, яйца ему резать. По дороге ещё какую-то дрянь вкололи. Помню, что перед тем, как они мне сделали укол, я с Богом договаривался, что нужно как-то пожить ещё…

– И что ты Ему обещал?

– Всё обещал!.. В Алчевске переложили уже в нормальную «скорую помощь», не в «таблетку», а в реанимобиль. Я уже не помню, пацаны рассказывают: тебя перекладывают, а ты таким жалобным тоном говоришь: «Если бы у меня был сейчас “Стечкин”, я бы вас всех перестрелял»… В больницу меня привезли вконец обдолбанного. Слава богу, сознание я потерял всего два раза. Первый раз в Алчевске, когда меня перекладывали, а второй раз, когда уже привезли в Луганск. Знаешь, из реанимобиля салазки они выкатывают, но что-то валялось на дороге, салазки в парапет – бух! – и я опять вылетел на землю. Снова кровища, шибись оно всё конём.

Перед операцией говорю: последний тяг сделаю, потом на операцию пойду. Врачи начали возникать, а я говорю Беркуту: «блять, сигарету быстро!». Там ещё этот стоял, Лёня, наш бывший министр МГБ [10] Министерство государственной безопасности. – что он там делал, чёрт его знает. Мне Беркут «Мальборо» подкуривает и суёт. Лёня смотрит на нас и говорит: «Вы оба звезданутые на всю голову». Я покурил, меня в очередной раз переложили, и вперёд. Потом, уже во время операции, появилась грудь медсестры, четвёртый размер. Она наклоняется, лифчика нет, и ей лет двадцать пять, огонь просто. Что творится, думаю…

– Может, это просто тебе лишнего вкололи? А на самом деле там была старуха Изергиль? – Мы начинаем смеяться, и совсем смешно становится, когда Захарченко завершает свой рассказ:

– А потом я открываю глаза и понимаю, что всё-таки попал в ад. Потому что первое, что я увидел после операции, – это лицо Плотницкого. Большое лицо Плотницкого.

…Ну, вы видели Плотницкого? Можете себе представить.

Украинский главнокомандующий, генерал-катафалк Виктор Муженко позже скажет о Дебальцево: «Да, мы оставили город. Но это война. Да, военные операции считаются успешными, когда освободили территорию или захватили у противника какие-то объекты. Но иногда оборонительные операции и отход считаются успешными, если противник понес серьезные потери… Была информация, что в конце февраля Путин проводил совещание с российскими военными. Он им задал вопрос: “Мы можем все-таки преодолеть оборону украинской армии и захватить Украину?” Те ответили: “ВСУ такого не допустят. Без всей авиации, пока мы не начнем использовать ядерное оружие, – нет”. И они отказались от таких планов».

…и это взрослый человек говорит. Не малолетний какой-то кретин, а взрослый.

О, сколь изворотлива человеческая психика!

В те зимние дни 2015-го в украинских СМИ бурлила истерическая радость по одному единственному поводу: как же, ранили Захарченко, подстрелили главного «сепара» – может, умрёт?!

Нет, не умер.

Но всё равно успокоиться никак не могли. Чем-то надо было компенсировать потерю Дебальцево.

Пока, наконец, один из украинских сетевых публицистов, абсолютно замайданный, желающий Донбассу только погибели и ничего больше, вдруг не выдержал и написал: а чего вы радуетесь? Вы знаете, где ранили Захарченко? Целого главу ДНР? Его ранили в бою! Вы можете себе представить, что в бою ранят кого-нибудь, – так писал этот публицист, – из наших? Яценюка? Кличко? Порошенко? Кого из них может ранить? Куда? При каких обстоятельствах?

Ему даже отвечать не стали. А что ответишь?

Дебальцево перешло под контроль ополчения 18 февраля.

Ополченцам достались: 58 танков (по другим, с украинской стороны данным – 46), 104 БМП (по другим данным 94), 14 САУ «Гвоздика» (по другим данным – 16) и т. д.

В тот же день, в одностороннем порядке выполняя Минские соглашения, армия ДНР начала отвод тяжёлой техники.

Могло бы ополчение республик и в этот раз развить наступление? Наверное, да.

Но сложности были, пожалуй, почти те же самые, что и в начале сентября, когда остановились под Мариуполем.

Понятно, что существовали российские договорённости с Меркель и Олландом, и нарушать их было не комильфо; но, быть может, и не это самое главное.

Дело в том, что если 1300 человек штурмовало Дебальцево – значит, это и было основной боеспособной частью ополчения. Да, остальные боевые части стояли на своих рубежах, дабы предотвратить возможное наступление – но всё равно понятно, что на прорыв ополчение могло выделить весьма ограниченное количество бойцов; и бронетехники, кстати, тоже – захваченная техника, в основном была не исправной.

Можно было гнать украинских силовиков дальше – но как потом закрепляться на захваченной территории? Для этого элементарно не хватило бы не только ресурсов, но и людей. Сначала бойцов, а потом и управленцев.

В отместку за Дебальцево украинские силовики пытались атаковать под Мариуполем, и уже через несколько дней отчитались: взяты несколько населённых пунктов (в числе прочего – Широкино).

Всё это были очередные фейки на потребу заинтересованным зрителям: оттого, что деревни находились в нейтральной зоне, там вообще не стояло сил ополчения; собственно, и жителей тоже не оставалось.

Деревни накрыла артиллерия ополчения, и «вэсэушники» с добровольческими батальонами как пришли туда, так сразу и ушли; вот и вся перемога.

23 февраля 2015 года Захарченко подписал указ о том, что этот день объявляется в республике выходным.

28 февраля состоялся первый съезд движения «Донецкая республика», где 700 делегатов избрали председателем партии, конечно же, Захарченко.