Дмитрий Олерон - Олимпийские сонеты. Стихотворения

<���до 1 марта 1915>

<1916>

Российские революционеры не чуждались поэзии, хотя здесь их пристрастия – в отличие от политики – отличались консерватизмом, остановившись у кого на Некрасове, у кого на Над соне. Наиболее «продвинутые» читали зарубежных авторов (в основном в переводах), оценив не только Эжена Потье, но Гюго и даже Верхарна. В таком обществе переводчик Жозе-Мариа де Эредиа, Овидия и Плавта смотрится необычно. Еще необычнее выглядит его псевдоним – «Олерон».

Партийных псевдонимов, идущих из русской литературы, было немало: Базаров, Раскольников, Молотов. Попутный вопрос: знал ли бывший тифлисский гимназист Лейба Розенфельд поэта рубежа XVIII–XIX веков Гавриила Каменева, которого называют первым русским романтиком? На этом фоне «Олерон» выглядит экзотически, но только на первый взгляд. Этот остров в Бискайском заливе в позапрошлом веке был известен как место политической ссылки.

Писавший под этим звучным псевдонимом Дмитрий Иванович Глушков вошел в историю литературы как «сибирский» поэт, хотя появился на свет в Париже 3 (16) сентября 1884 г. [1] Изложение основных фактов его биографии: Сибирская советская энциклопедия. Т. 1. A-Ж. Новосибирск, 1929. Стб. 665; Трушкин В. Поэзия каторги и ссылки // Олерон Д. Елань. <���Иркутск,> 1969. С. 5–9; Трушкин В.П. Глушков Дмитрий Иванович // Русские писатели. 1800–1917. Т. 1. М., 1989. С. 584–585. Приношу благодарность В.А. Резвому, сообщившему мне ценные материалы для работы над настоящим изданием. Разгадка проста: его отец Иван Ионович Глушков, по рождению мещанин подмосковного города Верея, сначала стал народовольцем, а затем политическим эмигрантом. После его смерти в 1890 г. мать привезла Дмитрия в Россию, в Харьков, желая начать новую жизнь. Но отцовские гены оказались сильнее.

В декабре 1905 г. студент Харьковского университета (там же учился и Глушков-старший) Дмитрий Глушков был арестован за вооруженное сопротивление полиции при подавлении выступления на заводе сельскохозяйственных машин «Гельферих-Саде» (в советское время «Серп и молот»). Выступление организовал глава городской большевистской организации «товарищ Артем» (Ф.А. Сергеев), незадолго до того вернувшийся из Франции. Молодого человека выпустили на поруки, и он уехал в Вену, где слушал лекции в университете и работал переводчиком. Возможно, тогда он совершил путешествие в Грецию и побывал в Олимпии, которая произвела на него неизгладимое впечатление и позднее стала темой его главного произведения – «Олимпийских сонетов». В 1907 г. Дмитрий Иванович вернулся в Харьков и продолжил революционную деятельность, однако ни в одном их доступных мне источников не указывается его партийная принадлежность. Полагаю, что в силу народовольческой семейной традиции он мог быть близок к эсерам, а если бы он был большевиком, об этом бы непременно написали биографы. В 1908 г. Глушков снова оказался за решеткой. Продолжавшееся почти два года, следствие закончилось в июне 1910 г.: Временный военный суд Харькова приговорил его к четырем годам каторги с последующим пожизненным поселением в Сибири. Дмитрий Иванович был осужден «по обвинению по 1 части 102 статьи уголовного уложения за участие в преступном сообществе, составлявшемся для насильственного посягательства на изменение в России установленного законами основного образа правления».