Михаил Державин - Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу

Знаменитая Собачья площадка

Мы жили рядом со знаменитой Собачьей площадкой, которая сейчас уже не существует. Это была маленькая площадь в центре Москвы, рядом с Арбатом. В центре площадки находился маленький фонтан, который называли памятником собаке, хотя на самой стеле были барельефы львов. А вокруг располагались изумительные старинные двух-, трехэтажные особнячки, построенные после войны и пожара 1812 года, больница имени В. Ф. Снегирева, музей быта 1840-х годов, Музыкальное училище имени Гнесиных. Я помню самих бабушек Гнесиных, которые приходили заниматься со студентами.

На Собачьей площадке стояли пивные, каждая из которых имела свое собственное имя. Та, которая была рядом с домом, где жил академик Вавилов, называлась Вавиловкой. Она была знаменита не только тем, что зимой там подавали подогретое на плиточке пиво с крабами на закуску, но и тем, какие люди там собирались. Ходить в Вавиловку я начал, кажется, с самого младенчества – не выпивать, разумеется, а смотреть на великих, а это тоже своего рода зависимость, еще покруче алкогольной.

Внизу под Собачьей площадкой находился Большой Николопесковский переулок. Почему такое название? До революции там стояла церковь Святителя Николая Чудотворца, «что на Песках», и было кладбище. Урочище Пески в этой местности известно с XIV века. Прежние названия улицы: Первый Николопесковский переулок, Николопесковский переулок и Стрелецкий переулок. С 1934 до 1993 года улица носила имя Вахтангова в честь основателя находящегося здесь Театра имени Евгения Багратионовича Вахтангова.

В начале 30-х церковь снесли и на этом месте построили дом, в котором жили вахтанговцы, а через пятнадцать шагов – театральное училище имени Щукина. Заканчивалась улица служебным входом театра Вахтангова и английским посольством. Рядом стоял двухэтажный особняк, который принадлежал некогда композитору Александру Николаевичу Скрябину. Сейчас в нем располагается мемориальный музей Скрябина – место притяжения московской интеллигенции и зарубежных туристов. Рядом – домик в два этажа, где располагалась студия Шаляпина.

«Потрясающая улица! Там была булыжная мостовая, и Мишка, когда прилетал из школы, обязательно притаскивал какие-нибудь железяки, дощечки и что-то мастерил. Так он собственноручно сделал самокат. А еще у него крючок был специальный – цепляться за борта грузовиков и катиться вслед за ними на коньках – так, чтобы искры летели.

Конечно, эти развлечения взрослыми, мягко говоря, не поощрялись. Когда наш папа снялся в фильме «Дело Артамоновых», по сюжету у его персонажа было трое детей – старший сын Илья Артамонов, средний сын Яков и дочь Татьяна (кстати, я думаю, что он назвал нашу младшую сестренку Танечку в честь этой героини). И папа вечно называл этого Якова «балбесом» по ходу действия фильма. Так вот, это словцо «балбес» необычайно легко и естественно перекочевало от сына по роли к сыну в жизни, то есть к Мише.

Частенько, приходя домой после репетиции, папа спрашивал: «Так, где балбес?» А балбес уже на всякий случай сидел под столом, прятался.

Кстати, почему-то, когда я сегодня начинаю рассказывать при Мише об этом, он как-то очень смущается. Ему не очень-то приятно, что он был балбесом. Народный артист РСФСР умело делает вид, что такого не помнит. «Миша, ну ты что? – говорю я ему. – Никто тебя всерьез балбесом не считал. Просто это было такое папино любимое словечко».

У нас всегда был полон дом людей. Причем таких звезд! Но – увы – мы, дети, этого не понимали. Для нас они были всего лишь дядя Коля, дядя Слава, дядя Дима. Только много позже, пожалуй, уже только после школы, понемногу стало приходить понимание, что наши гости, оказывается, были мировые величины.

Помню, папа нас выстраивал в линейку по головам: первым – я, в середке – Анна, третья – Таня. Так он демонстрировал нас Рубену Николаевичу Симонову: «Рубен Николаевич, вот они мои – Мишка, Анька, Танька». Рубен Николаевич с нами раскланивался. Потом нас отправляли в «другую» комнату, прямо как в «Томе Сойере», та комната так и называлась – «другая». Мы сидели там втроем, а взрослые веселились в большой комнате, которая по размеру была около тринадцати метров, а маленькая, которая «другая», – одиннадцать.

Я и сейчас живу в этом же доме. Даже когда я женился на Роксане и нам предлагали несколько вариантов больших квартир, я не захотел никуда переезжать. К счастью, тогда освободилась квартира на 4-м этаже в том же доме и даже в том же подъезде, где я прожил все свое детство и юность.

Михаил Степанович Державин в роли фельдмаршала Кутузова, 1949

Подумать только – стоило мне выйти из дома, я всякий раз встречался с выдающимися артистами Театра Вахтангова: они торопились кто на репетицию, кто на съемки, кто преподавать в училище… Поэтому с самого детства я был уверен, что главное место на земле – это театр, и все события и происшествия вертятся вокруг него.

Помню довоенную Москву, когда по Арбату проходили праздничные демонстрации и вахтанговские актеры приветствовали демонстрантов. Многих актеров, снимавшихся в кино, демонстранты узнавали, что-то кричали им, махали руками, флажками. Я же был убежден, что демонстрация только для того и устроена, чтобы люди увидели любимых актеров.

М.С. Державин и М.М. Державин. Москва (1937)

У нас в доме бывали изумительные люди: Рубен Симонов, Цецилия Мансурова, которые для меня были просто «дядя Рубен» и «тетя Циля», Александра Исааковна Ремизова, Виктор Григорьевич Кольцов, Николай Николаевич Бубнов, Галина Алексеевна Пашкова… К Александре Исааковне Ремизовой наезжал из Ленинграда Николай Павлович Акимов, великолепный режиссер и художник, а в гости к отцу частенько наведывался сам Николай Константинович Черкасов, который для нас, детей, был одновременно неунывающим Паганелем из «Детей капитана Гранта», отважным Александром Невским и жутковатым Иоанном Грозным. Мы были сами не свои от какого-то волшебного восторга!

На первом этаже жил Андрей Львович Абрикосов, папин очень большой друг по Театру Вахтангова. Они вместе снимались в «Великом переломе», вместе получили звание лауреата Сталинской премии. Они были не разлей вода. Именно Абрикосов в первом, еще немом фильме «Тихий Дон» играл роль Григория Мелихова. Андрей Львович – красавец-мужик! У него была масса поклонников. И каких! Он, например, дружил с первым Героем Советского Союза летчиком Анатолием Ляпидевским, с Героем Советского Союза Михаилом Водопьяновым. У него была масса таких друзей, к которым мы, дети, липли, как тянучка. Помню, как дядя Миша Водопьянов погрузил всех детей из нашего дома в свой автомобиль с открытым верхом и покатал нас, сделав несколько кругов по окрестным улицам.