Владимир Буров - Я не Байрон. Эссе

Селби выиграл, что значит, слишком многие радовались, что по телевизору есть еще, что смотреть, а именно спорт.

Вот получите по рогам – ничего не осталось.

Не будет ничего удивительного, что Ронни ОСалливан больше не выйдет на игру в эту драму – комедию, очень похожую на:

– Трагедию.

После выхода в Новом Мире романа Дудинцева Не Хлебом Единым, Булганин говорил, что да, хорошо, надо жить лучше, веселей, кажется, по словам Гаврилова, не добавлял. Просто:

– Пора, брат, пора уж, разрешить людям думать головой, а не только жопой.

И что удивительно, один работающий на Западе корреспондент Радио Освобождения попался, попросился в советском посольстве:

– Тоже строить в России новые производственные отношения. – Та не доехал даже до Белорусского вокзала. Отправили так, без работы на 25 лет на лесоповал.

Людям хочется верить, но Булганины могут быть За только как крокодилы в Ниле, когда на переправе начинаются диспуты на тему:

– Будет лучше, или все-таки опять: нет? – Жить-то хочется, особенно лучче, а не хужей. – И люди, хотя и знают, но перестают, как они думают:

– Думать цинично, что, мол, в Ниле живут только крокодилы, а питаются они, между прочим:

– Только нами, – и плывут, хотя и в одиночных количествах. – То после войны из Франции, чтобы удивить всех своим натуралис французским, и не верят, что его здесь считают безграмотным, то вот после Дуди, что:

– Можно, оказывается, трубы-то делать! – Дак и естественно, ибо это разумно.

И не может Хомо поверить, что река Нил только для того и нужна, читобы их есть! Этих Сапиенсов.

Не хочется верить, что Хомы выброшены сюда не для того, чтобы жить лучше, но обязательно и:

– Веселей-й-й! – читобы было крокам-то. Хотя, повторяю, в единичном количестве, но:

– В которое, к сожалению, попадаем и мы.

Далее, Иван Толстой говорит, что Герой… прошу прощения, не герой, а простой, как все ученый Дудинцева, живущий:

– Не Хлебом Единым, – не относится к жанру интеллектуальной литературы, которую любим – любили мы.

Но это весьма сомнительно. Ибо любовь к интеллектуальной классике хорошо выразил переводчик Голышев:

– Он должен был уйти. – Имея в виду Чацкого, которым был по сути герой Дудинцева.

Почему Чацкий и Дудинцев – это не интеллект для работников литературы и культуры? – Ответ:

– Они не относятся к тем, как тот Борис Сергеич, кто способен поверить, что:

– Настоящая Литература здесь возможна, – и поэтому априори занимаются только Прописями. – Как те Фарисеи Древности, и их первосвященники, ибо:

– Иисуса Христа нет в их истории.

Нет о Нем сведений в древнем мире. Точнее, этих сведений нет в истории древнего мира, – но!

Но она пишется не только на бумаге, вот в чем вопрос. Поэтому, действительно, есть рукописи, которые не горят. Ибо записаны они в самом Человеке. А еще точнее:

– Сам человек – это и есть та рукопись Герберта Аврилакского, которую нашли в Сарагосе под известным названием:

– Кумранская.

И действительно, расшифровки Достоевского, Льва Толстого, Пушкина мы не увидели Позже. Всё, как было раньше в школе – так и осталось:

– Ничего нового.

Более того, и раньше это было, как тайное знание, в том смысле, что:

– Заранее было ясно, что так никогда ничего и не узнают. – Именно поэтому Иисус Христос и вынужден был прийти, что нет перспективы знания. Рассматриваемая интеллектуальность является только:

– Учебной интеллектуальностью.

И кажется, что достаточно рассказать, как это было, и:

– И все поймут! – Нет, рассказал Апостол Павел, нет, ибо это целая канитель, начиная с того, что вы увидели свет, а другие-то его не видели, и даже наоборот:

– Только слышали звуки. – А уж об одновременном: и видении, и слышании не может быть и речи, ибо так не бывает, что один и тот же хомо сапиенс был и:

– Актером на Сцене, и Зрителем в:

– Зале. – И пока он сам не пройдет этот путь:

– От Зрительного Зала до Сцены, – не поверит.

Или, как сказал царь Агриппа:

– Почти поверил.

Гаврилов и Толстой пытаются пробиться через этот Занавес между сценой и залом, но он не только железный, он:

– Как плоскость симметрии Ландау, проходящая по самому позитрону, – проходится прямо по нам.

Вот сейчас Джим Керри пожимает руку Бобби, хазбенду девушки – женщины, в которую Джимми влюбился по уши, что украл для нее миллион долларов, и или, как сказали сами ребята:

– Когда-нибудь и нам повезет, – в ответ на предложение целого автобуса прекрасных леди:

– Нам нужны два массажиста на два месяца, – и они бы рады, но смогли, к сожалению, ответить только:

– Когда-нибудь и нам повезет. – Как говорится:

– Почему не сейчас? – Ибо:

– Да не может же ж быть, чтобы нам на самом деле и:

– Уже повезло.

Похоже, этой плоскости симметрии не только перед нами, но и в нас самих:

– Тоже нет. – Так сказать, мы оказались здесь:

– Глупее Позитрона.

Вот хочу включить Евроспорт, и натурально боюсь:

– А вдруг там опять снукер показывают?! – ужас-с!

По сути, и всё остальное не лучше, но не так очевидно. Селби с Дином занимались просто надувательством над зрителями.

6.5.16 – Дмитрий Волчек – Культурный Дневник

Говорит Мириам Сехон, солистка группы Две Татьяны. Поет старые песни. Но возникает вопрос:

– Можно ли писать картины, не используя кисть – или что у них есть еще там – и краски?

Можно ли говорить или писать:

– Без Формы? – а здесь у Мириам делается именно так:

– Через слово – не считал, но за передачу не меньше ста раз леди повторила слово кухонных разработок:

– То Есть. – Ну и чтобы было по полной:

– Никто ею не забыт и ничто не забыто, – не были забыты слова:

– Да и Как Бы.

Вопрос:

– Можно ли считать такой лексикон девушки тем же самым приемом искусства, что применил когда-то Энди Уорхол в Америке?

А именно:

– Выставлять своё говно, как произведение искусства?

Можно, конечно, сказать: этот разговор Мириам с Дмитрием Волчеком был не искусством, а тем, что называется:

– Треп конферансье в перерывах этого искусства, рассказы:

– Об искусстве, антракт, так сказать.

Но, как доказали Альфред Хичкок и Брайан Де Пальма:

– Антракт входит в состав Кино! – И не потому что Альфред Хичкок и Брайан Де Пальма так делали, а потому, что они делали так, так как хотели показать, что:

– Именно так, вместе с антрактом, устроен мир.

Вывод:

– Спектакль, поставленный перед нами на Радио Свобода Мириан Сехон – это не только ее хорошие песни о прошлой родине, но сегодняшний ее же! бардак в антракте, в рассказе об этих песнях и о себе.

Как и резюмировал Булгаков:

– Бардак не только в отсутствии теплых туалетов для народа, но в отсутствии головы в этом туалете. – Поэтому и не делают здесь теплых туалетов для народа – в том смысле, что не потому, что: