Анатолий Елахов - Великое село

Ему вторил другой, плясавший напротив, такой же крепкий и такой же чубатый парень:

И столько было страсти, энергии и задора, готовности тот час вступить в сражение с противником, если таковой объявится, в этой их удалой пляске, что Василий понял: начни он командовать здесь, скандала не избежать… Уж на что крепок и натренирован он, но и ему тут не устоять, намнут бока кандидату в председатели…

У площадки в окружении девчонок стоял третий такой же крекий, такой же чубатый парень, только потончивее и помоложе. На одно плечо его бы накинут пиджак, на голове прилепилась кепка восьмиклинка с веточкой черемухи.

Братаны оставили круг и на подмостки выскочила бойкая девчонка, лихо продробив каблучками.

– Это вот и есть братья Кряжевы, – сказал бригадир. Один вот, Ванька, в армию идет, а эти два – трактористы, а больше трактористов нет в этой бригаде. Но сейчас, точно вам говорю, лучше их и не трогать…

– Это почему? – Не сдавался Уралов, хотя ему и так уже было ясно, почему Кряжевых лучше не трогать.

– Генаха-то, у которого финка из-за голенища торчит, уже в тюрягу сходил. Уж больно горяч, чуть что не по ему – в драку…

– А второй?

– Второй– Пашко. Не сидел, а такой же отлет…

– А что же вы их в трактористах держите? На ответственном участке…

– Работники они хорошие, как начнут пахать, так как огнем палят. Сутками из-за рычагов не выходят, но уж если праздновать начнут, тут их не трожь…

– И все же я хочу с ними поговорить! – Твердо сказал Василий.

Но их и так уже заметили. Гармошка жалобно всхлипнув, замолкла, плясавшие в кругу братья Кряжевы, повернулись к вновь пришедшим гостям.

– О-о! Сам бригадир к нам пожаловал. Да не один, – Сказал нараспев Генаха, раскрыв широко руки. – Нашего полку прибыло. По чарке гостям.

Из дому уже несли на подносе закуску и бутылку «Московской» со стаканами.

– За счастье молодых! По целому, – Генаха ловко сорвал с бутылки сургучную пробку, в его огромных руках пол литра казалась четвертинкой, и вся она в один миг вместилась в эти два стакана.

Бригадир глянул жалобно на Василия и взял в руки стакан.

Но Василий решительно отвел угощение.

– Вот что, друзья, – твердо сказал он. – Я пить не буду ни за счастье молодых, ни за их будущее…

– Это почему это не буду? – опешил было Генаха. – За счастье молодых он не будет… Так мы можем и по другому попросить! – В голосе его зазвучала неприкрытая угроза… – Ты кто такой, чтобы нам, Кряжевым, поперек пути становиться?

– Я Василий Уралов, прислан сюда по решению райкома партии как кандидат на должность председателя колхоза. – Сказал громко и твердо Уралов, чеканя каждое слово. – И я вижу, что у вас в колхозе полный бардак. Коровы от голода на дворе так ревут, что крыша поднимается, а вы тут гулянки устраиваете…

Генаха недобро усмехнулся:

– Коровы чай не сдохнут до завтра, а вот председателем ты можешь и не стать…

– Ты чего это несешь, Кряжев! – Встрял бригадир. – Ты эти замашки брось. Ишь, угрожать вздумал!

– Ты, бригадир, не мельтеши. Генаха никогда и никому не угрожал. Он сразу резал, – ухмыльнулся Пашко. – А этого мы резать не станем. Мы его просто не выберем…

– Выберете вы меня или нет, мне без разницы. – Вскипел Уралов. – Я без работы не останусь, а вот у твоей сестры, как ты говоришь, ни счастья, ни будущего, ничего с таким вот вашим отношением к делу, не будет. И у вас не будет, и у ваших детей… Развалите колхоз в конец, прогуляете…

– Чего-о ты сказал, паренек? – Вздыбился Генаха. – Кто прогуляет? Мы с Пашко колхоз прогуляем? Да ты кто такой, ты чего про нас знаешь-то?

– А и знать нечего, – вдруг вынырнула из-за спины Уралова Нина Ивановна. – Не стыдно ли вам приезжего человека, срамота, сами жрете, а скотину голодоморите!

На какое-то время наступила тишина. Но тут вперед, раздвинув братьев, выступил могучий мужик лет пятидесяти с седеющей гривой волос, в котором сразу видна была порода, давшая на свет и Пашка и Генаху.

– А ну, уймитесь, соколики! Верно вам говорят люди. Не гоже скотину мучить. Только вот чего я скажу, Василий, Как тебя по батюшке-то?

– Васильевич он, – подсказала Нина Ивановна.

– Так вот, Василий Васильевич. Не чинись, выпей с нами заздравную, а скотину мы сейчас живо обрядим.

– Сначала обрядите, – уперся Уралов.

– Хорошо. – Согласился Кряжев старший. – Генаха, Пашко! В поле ехать не стоит. Худая еще трава, жидкая. Заводите трактор, спускайте с повети пустошное сено, везите на двор.

– Ты чего это батько наше сено-то отдать решил? – вывернулась из=под руки у Кряжева маленькая, словно воробей, женщина.

– Ничего мать, накосим нового! – Отвечал ей спокойно Кряжев.

Тут же затрещал в заулке трактор, распахнулись тесовые ворота. С десяток добровольцев, не снимая парадных костюмов, уже забрались на поветь и орудовали вилами. Через пятнадцать минут с полным возом колесник уже тарахтел по направлению к колхозному скотному двору…

– Ну что, командир, с почином! – Старший Кряжев протягивал Василию стакан, полный склень водкой, и соленый огурец на вилке. – Не держи на Кряжевых зла!

Отступать было некуда. Василий выдохнул из груди воздух и, пересиливая себя, выпил стакан до дна.

И тотчас, словно пожар вспыхнул внутри его, голова закружилась легко, и груз дневных забот и тревог стал отходить на задний план.

Перед ним словно из туманы выросла веселая девица в крепдышиновом сиреневом платье, сверкнула озорно горячими глазами, и, ухватив Уралова за руку, вытащила в круг. Радостно отозвалась гармошка, и ноги у Василия сами пошли в пляс.

Девица выдробила строчку и, не сводя с Василия дерзких манящих глаз, пропела, как выдохнула:

Тут же Василия подхватили под руки и потащили в дом.

– Не хватало и мне еще загулять вместе со всеми! – В отчаянии подумал он и уперся.

– Нет, нет! – Запротестовал Василий. – Я не могу сейчас идти с вами. Меня ждут.

Он нашел глазами в толпе Нину Ивановну и призывно замахал ей рукой.

Она все поняла, подхватила Уралова под локоть и сердито прикрикнула на разгулявшуюся публику.

– Вам сказано, что товарища Уралова ждут. Он не может остаться!

Шум праздника остался в стороне.

– Вы где собрались ночевать-то сегодня? – Спросила осторожно вековечная доярка Пасхина. – Ежели чего, так у меня изба пустая. Только сначала надо на двор сходить доглядеть.