Анатолий Елахов - Великое село

– Васька? Уралов? – Радостно всплеснул Петрович руками. – Ох, ты мне, пропащая твоя душонка! Да и Колька Покачев тут! Прибыли, значится, беглецы. Живы, здоровы!

Он обернулся в сторону дверей и крикнул, что было сил:

– Виктор Акимыч! Радость-то какая! Спускайтесь скорей! Пропажа нашлась. Васька и Колькой объявились.

А по лестнице уже спускался, прихрамывая, сияя радостно, такой родной и близкий их Виктор Акимович! Он схватил обеих ребятишек в охапку и крепко прижимая к себе, стиснул, не говоря при этом ни слова. От директора пахло табаком и одеколоном, чернилами и книжками… Ребята притихли на его теплой широкой груди.

А Надежда Петровна стояла молча у саней и на глазах ее блестели слезы.

– Приехали в гости, путешественники? – ласково проговорил Виктор Акимович. – А мы вас давно уже поджидаем.

– Вы простите нас, Виктор Акимович! – проговорил Васька, потупив голову. – За побег. За все переживания, которые мы доставили вам.

– Простите нас, – вторил ему Колька.

– Ну, на первый раз так и быть, прощаю, – рассмеялся Виктор Акимович. – Как вас ругать, если, говорят, вы еще и нефть в тайге нашли…

– Нашли, нашли, – наперебой закричали ребята. – Это было здорово! Она как ударит, а как газ вспыхнет… Зарево на всю тайгу.

– Хорошо! Вечером расскажете всему детскому дому о ваших приключениях.

Он отпустил ребят и шагнул навстречу Васькиной маме.

– Здравствуйте, Надежда Петровна! Пойдемте-ка, в тепло, за чай! Надеюсь, что и Новый Год встретим все вместе.

– Сначала наши подарки примите! – Отвечала весело Надежда Петровна.

Достали из кошевки коробку с антоновкой, тотчас заполнившей своим знойным запахом все пространство, Петрович потащил в сени мешок с мукой.

– Вот это подарок! – Радовался, как ребенок Виктор Акимович. – Теперь у наших ребятишек настоящий праздник. С яблоками, белыми пирогами!

Васька же во все глаза в волнении смотрел на берег, где каталась с обрыва детвора. Он всем сердцем стремился увидеть сейчас Лару, увидеть и не заробеть. Потому, что еще не видя ее, при одной мысли о ней Васька приходил в такое смущение, что руки и ноги его становились деревянными и голос пресекался. Он собирал всю свою волю, ожидая этой встречи.

Ребята, катавшиеся с обрыва, уже заприметили гостей, разгружавших сани возле их дома, и, оставив катание, побежали, гонимые любопытством, разузнать кто это пожаловал к ним накануне Новогоднего вечера.

Первая волна детдомовцев захлестнула Ваську с Колькой с головой. Их тискали, обнимали, кричали радостно. А с берега все подбегали и подбегали ребятишки, искренне радуясь встрече с друзьями.

Васька увидел, как вперевалку подошел к толпе Андрюха Чекан, раздвинул обступивших его ребятишек и дружелюбно сунул Ваське жесткую ладонь.

– Ну, здорово, что ли! Кто старое помянет, тому глаз вон!

Лады?

Васька улыбнулся в ответ и сжал Андрюхину руку. Он заметил неожиданно, что за время своих странствий по тайге и отсутствия в детском доме, то ли Андрюха стал меньше ростом, то ли он, Васька, сильно вырос и окреп.

Обида прошлого ушла, казалось, безвозвратно.

Краем глаза увидел Васька и Леньку Кропачева. Тот стоял в стороне, воровато втянув голову в плечи. А когда глаза их встретились, повернулся резко и ушел за дом.

Но как ни выглядывал Васька голубоглазую девочку Лару, так и не обнаружил ее в веселой толпе детдомовских ребятишек. И сердце его все более стало наполняться тревогою и тоской.

– Колька! – Попросил он Покачева, – спроси у Виктора Акимовича про Лару.

Колька сорвался с места и побежал по лестнице на второй этаж в кабинет директора. Его не было, всего несколько минут, которые Ваське показались вечностью.

Но вот Колька появился на лестнице, лицо его было растерянно, он махнул Ваське призывно рукой.

Они вместе вошли в кабинет Виктора Акимовича, где он Надеждой Петровной разбирал из коробки яблоки.

– Где она? – Не сдерживая волнения с болью в голосе спросил Васька.

Виктор Акимович удрученно положил яблоки на стол и глянул Ваське в глаза.

– Это жизнь, Вася! Ларису Жаркову час назад увезла на станцию ее тетя. Она оформила опекунство и забрала девочку. Теперь Лариса будет жить у тетки далеко отсюда в Краснодарском крае.

Васька стоял, как громом пораженный. Из глаз его покатились крупные соленые слезы и застили мир. Отчаяние охватило его.

И тут Васькина мама выступила вперед.

– Мы успеем, Вася, не горюй! – Решительно сказала она. – Сколько до станции? Десять? Успеем.

Они почти кубарем скатились с лестницы, прыгнули в сани.

– А ну, Воронуха, выручай! – Надежда Петровна взмахнула вожжами над головой.

И Воронуха, словно поняв всю ответственность момента, почти с места пустилась вскачь.

Они летели, взрывая облака снежной пыли, к станции вдоль заснеженного Иртыша, мимо вытащенных на зиму бакенов, мимо рыбацкого становища, пронеслись заснеженной деревней, мирно курившей свои трубы, сосновым гулким бором…

– Скорее, Воронуха, скорее милая! – молил Васька.

И Воронуха упруго натягивала постромки.

Они вылетели из леса, и станция оказалась, как на ладони.

Около водокачки стоял черный паровоз с большими красными колесами и пускал струи белого пара. За ним, словно в очередь на водопой, выстроилась вереница зеленых вагонов. В каком-то из них находилась Лара, ожидая отправления.

Васька встал в кошевке, перехватил у матери вожжи и присвистнул. Воронуха подхватила галопом и вынесла сани почти на самый перрон.

Васька и Колька бросились вдоль вагонов, заглядывая в окна. Ларисы не было видно. Дежурный уже вышел на перрон и ударил в колокол к отправлению. И тут Васька увидел ее. Она сидела у окна, и прекрасные голубые глаза были полны печали.

– Лариса! – Закричал во все горло Васька. – Я нашел тебя! Лариса!

Поезд дернулся и лязг буферов заглушил Васькины крики. Но Лариса услышала, встрепенулась, повернула голову и увидела за окном Ваську Уралова, размахивающего шапкой. И тот час лицо ее озарилось радостной улыбкой и особым счастливым светом. Им не нужно было слов. Все сказали сами за себя глаза. И тут Лариса открыла маленькую сумочку, достала свернутый листок бумаги, что-то быстро написала на нем и приложила к стеклу.

Это было Васькино письмо, отравленное летом в бутылке по Оби:

«Я люблю тебя, Лариса!» – узнал Васька свой почерк.

А рядом была только что написанные Ларисой слова:

«И я тебя тоже!»

Поезд уже шел, все быстрее и быстрее набирая ход. Васька сначала шагал рядом, потом бежал рысью, потом мчался рядом с ним, не в силах оторвать глаз от счастливого лица Ларисы

…В зелени и тепле плавился май. Ручьи, уставшие от паводкового разгула, чуть слышно звенели на перекатах, жаворонки колоколили над головой, из сырых низин накатывали волны хмельных запахов прелой земли и цветущих медово ив. Уже поднялась на лугах трава-мурава, а в заливных поймах мощно пробивалось к солнцу травяное многоцветье – настоящая кладовая природы.