Ростислав Жуков - Падеспань

…Центр Мадрида мы изучили досконально и довольно быстро. Сначала в своих странствиях мы ещё сверялись с планом. Скоро план стал не нужен.

Висенте Кальдерон и Кампо дель Моро.Про то, что все до единого испанцы любят футбол, писать ни к чему. Если сказать испанцу, что футбол тебе неинтересен, то он посмотрит на тебя с жалостью, как на тяжело больного. Как-то мы проходили мимо огромного стадиона Висенте Кальдерон на юго-западе Мадрида перед началом матча команд «Реал Мадрид» и «Барселона». То, что там происходило, я смело уподоблю столпотворению. На стадион, размахивая футбольными флагами и распевая воинственные песни, пёрла несметная толпа испанцев, как молодых, так и нет; на улице повсюду продавались флаги «Реал Мадрида», дудки и прочая футбольная атрибутика; все до единого бары были битком забиты испанцами, раззадоривавшими себя пивом перед важным матчем – как известно, Барселона является извечным соперником Мадрида, в том числе и в футболе. Шосс, большой любитель футбола, горько жалел, что не может попасть на матч и посмотреть настоящую высококлассную игру. Билет стоил около 5.000 песет, а у нас не было и 100 на пачку сигарет; не было такой же суммы и на пиво – нас ожидала только бесплатная кормёжка в приюте для бедных.

Что касается пива, то испанцы его любят, судя по всему, больше всех других напитков. Интересно, что, блуждая по Мадриду, мы поначалу долго не могли встретить ни единого более-менее крупного промышленного предприятия. Наконец мы увидели здоровенный завод классического вида: краснокирпичный и с трубами. На крыше его красовались большие буквы:

«Маоу», как я писал, – название популярной марки пива: завод был пивоваренный. Находился он, кстати, рядом со стадионом Висенте Кальдерон.

Возвращаясь перед обедом в окрестности альберга, мы обычно посещали парк Кампо дель Моро, что у королевского дворца, который тоже находится недалеко от альберга.

После утомительных многокилометровых прогулок нам нравилось греться там на солнышке. Парк этот красив, ухожен и малолюден. Там имеются пруды, где плавают утки и лебеди. В парке этом среди прочих растут деревья, привезённые в Испанию издалека. Рядом с такими иноземными деревьями имеются таблички с надписями, сообщающими, откуда привезено данное дерево, и как оно называется. В частности, мы встретили там сибирскую ель, а также берёзу.

Глядя на эту если не единственную, то одну из немногих в Мадриде классическую русскую берёзу, мы живо представили, как нажравшиеся русской водки русские эмигранты, собравшись в приступе ностальгии вокруг этой русской берёзы и пуская мутную слезу, обнимают берёзу и трутся о неё давно небритыми шершавыми щеками. Мы предположили, что при большом наплыве эмигрантов они в конце концов при частых потираниях своими небритыми щеками берёзу спилят.

Таков был наш юмор, из которого можно заключить, что ностальгия была нам чужда. Здесь, в Кампо дель Моро, я порвал и выкинул в урну обратный авиабилет; что касается Шосса, то он уничтожил свой билет более «изощрённым» способом.

Говоря про Кампо дель Моро, могу сообщить также, что: а) там имеется бесплатный туалет – как войдёшь, вниз и налево; в этом туалете имеются наши с Шоссом автографы; б) в парке живёт много кошек. Сердобольные испанцы ежедневно приносят им кучу кошачьего корма и наливают воды в мисочки. Бездомные коты невероятно раскормлены. Шосс, относившийся к котам с умилением, пытался их подозвать и погладить, но коты, видно, не понимали по-русски.

Альберг «Сан Исидро» от обеда до ночи.К обеду в альберг мы возвращались всегда заблаговременно, ибо если опоздаешь, то кормить не будут.

При входе в альберг надо сообщить дежурному на вахте номер своей койки, дабы он отметил в своих бумагах, что занимающая эту койку персона явилась, и не предоставил эту койку другой персоне.

Обед обычно задерживали; мы считали минуты задержки и нервничали; после приглашения по трансляции к столу впускали сначала через отдельный вход инвалидов на креслах и их помощников. Затем открывали двери остальной ораве. Мы с Шоссом торопливо усаживались за стол, стараясь не попасть за один с Радостником.

На первое бывал либо горох, либо фасоль, либо салат, либо макароны, либо суп. На второе – рыба, сосиски, тефтели, мясо. На десерт – обычно фрукты. Кроме солонок, на столах стояли металлические кувшины с холодной водой.

После обеда мы вновь уходили гулять.

Поначалу мы не знали о существовании в альберге полдника в пять часов (кофе, либо какао, либо сок плюс печенье, либо кекс) и не ходили на него. Какова же была наша досада, когда мы наконец обнаружили, что он есть, а мы его ПРОПУСКАЛИ!

После полдника мы чаще всего сидели в библиотеке, ибо таскаться по Мадриду к этому времени нам уже было лень. Книги в библиотеке были, конечно, на испанском языке; немного книг было на английском и французском; мы читали наши два тома Станислава Лема, то и дело в ожидании ужина глядя на часы.

Задолго до приглашения по трансляции на ужин мы, как и перед обедом, уже слонялись по двору, задерживаясь возле открытых окон кухни, и нюхали там воздух, пытаясь угадать, чем будут кормить. Отсутствие выраженного запаха, что предвещало макароны, приводило Шосса в уныние. Запах рыбы нравился нам больше, ну, а если нам казалось, что пахнет мясным рагу, мы от предвкушения оного высоко подпрыгивали, сучили ногами и хлопали друг друга по плечам.

Другие плусы тоже проявляли живой интерес к тому, чем будут кормить, заглядывали в окна столовой и сообщали остальным, что там расставляют на столах, а также допытывались насчёт меню у дежурного персонала и кухонных «придурков».

– Сальчичас! – разносилось в толпе плусов.

– Сосиски – это хорошо, – говорили мы с Шоссом.

– Пескадо, – гундосили плусы.

– Рыба – это тоже хорошо, – бормотали мы с Шоссом, пробираясь поближе к запертой пока двери и одновременно стараясь держаться подальше от Радостника.

Ужин происходил в 8 часов вечера, и после него коридоры, ведущие к спальням, отпирались, и кое-кто уже шёл спать. Мы некоторое время смотрели телевизор, стреляя сигареты с таким расчётом, чтобы осталась хотя бы одна на утро, дабы скурить её после кофе, беседовали с плусами и наблюдали за жизнью альберга «Сан Исидро». Телевизор можно было смотреть до глубокой ночи.

Эх, до чего хороший был альберг «Сан Исидро» на Пасео дель Рей! Как там было спокойно и замечательно. Мы были бы рады жить там всегда.

Вызовы по трансляции.Я уже писал, что Шосса несколько раз по трансляции вызывали на вахту. Как-то раз вечером перед ужином, когда мы смотрели в салоне телевизор, на вахту вызвали сразу нас двоих.