Ростислав Жуков - Падеспань

Этот маленький кафетерий носил почему-то шотландское имя. Нравился он нам как дешевизной, так и необычайно вежливым и культурным обслуживанием. К харре пива, которая стоила там всего 200 песет, бармен подавал не одну тарелочку с бесплатной закусочкой, а две или три! К примеру, на одной тарелочке – рыбка, на второй – маслинки, на третьей – орешки. Выпьешь харру, закажешь вторую – вместо пустых появляются новые тарелочки с закусочкой, и т. д. А если, вознамерившись закурить, достанешь сигарету – бармен тотчас подносит тебе к ней свою зажигалку.

Вот какой был этот бар. Возможно, он существует поныне там, где и был: если идти из центра города, то по левой стороне примерно в середине улицы Маркéс де Корвéра (метро там нет). Мимо этого бара пролегал наш пеший путь в альберг на Сан Блас.

«Заработки».Сколько мы «зарабатывали» в день на газетах? По-разному. Нодар и Гога рассказывали, что когда «Фарола» только появилась, денег они имели с её продажи столько, что ели и пили в ресторанах без счёта. То есть они не прикидывали, как мы с Шоссом, во что это им примерно встанет.

Очевидно, это правда. «Фарола», первая в Испании благотворительная газета, была широко разрекламирована на телевидении, поначалу она была в новинку, да и продавцов её было немного.

К тому времени, когда взялись за «Фаролу» мы, продавцов расплодилось уже несколько сотен. В первые месяцы, весной 1995 года, мы имели в день, как правило, по 2 – 2,5 тысячи песет каждый: когда-то побольше, когда-то поменьше.

Чем дальше, тем больше становилось фарольщиков. Возникли и другие подобные газеты, продавцов развелось пруд пруди, и это бы ещё ничего, да ведь далеко не все вели себя при продаже газет так смирно, как мы – многие таскались по улицам со своими газетами и приставали буквально ко всем прохожим подряд, заходили во все магазины и бары, клянчили деньги, что людям нравиться не могло; доход от газетной торговли падал.

Торговля в праздник.Весной 1995 года в Испании был всенародный праздник. Испанская принцесса – дочь Его Величества короля Хуана Карлоса I – сочеталась браком с австрийским принцем. Улицы были полны ликующего народу. В тот день мы с Шоссом установили личные рекорды по числу проданных газет: я продал 28, а Шосс – 27.

Штаны едва не сваливались с нас от веса огромного количества монет в карманах; эту груду цветного металла мы с трудом обменяли на бумажные деньги.

28 +27 = 55 газет. 55 × 200 = 11.000 песет. Думаете, мы получили 11 тысяч песет? Как бы не так: выручка составила более 20.000, так как много денег нам давали просто так, «на чай». По-испански это называется de propina.

В тот день мы посетили шесть баров.

Хотя людей на улицах было ещё очень много, продажу мы свернули около двух часов дня, так как устали стоять на жаре, проголодались, а наша столовая на Палос де ла Фронтера в праздник была закрыта.

Сгибаясь под тяжестью монет, мы, еле передвигая одеревеневшие от долгого стояния на одном месте ноги, двинулись в сторону Алькалы. Выгребая из карманов пригоршни монет, мы отсчитывали тысячи, выясняя, сколько нужно отдать за газеты, сколько отложить на покупку новых, а сколько останется. Оставалось порядочно!

Бар на улице Хенераль Пардиньяс.Новая проблема – по случаю праздника большинство баров было закрыто, а те, что работали, были переполнены.

На тихой улице Хенераль Пардиньяс, что близ метро Гойя (2 и 4 линии), мы всё-таки нашли бар, который был открыт и пуст. Толпы ликующего народа обретались более на главных магистралях города. Усевшись к стойке, мы для начала поменяли у бармена часть тяжёлых монет на приятную и невесомую пятитысячную бумажку с портретом короля, а затем заказали по харре пива.

Кстати, со временем мы догадались, в каких барах охотно меняют стопесетные монеты на «бумагу»: в тех, где есть игровые автоматы. Посетители, чтобы на них поиграть, меняют бумажные деньги на стопесетные монеты, каковые бармену для размена постоянно требуются.

В баре работал кондишен, пиво было изумительно холодным и невыразимо приятным, и мы блаженно отдыхали после уличной жары, пыли, толкотни и проклятых газет.

…Почему проклятых? Если б не газеты, не сидеть бы нам в баре, а уныло ждать вечерних альберговских бокадильос, собирая в процессе ожидания окурки!

Какие бы доходы ни получали мы с газет, торговля «Фаролой» всегда была нам в тягость. Мы с Шоссом никогда не употребляли по отношению к продаже «Фаролы» слов «работать», «заработать»: мы так и говорили – попрошайничать.

Ну что, пойдём попрошайничать? Пора идти побираться! Как у тебя с милостыней? Да что – продал пока три газеты плюс 350 милостыни – и т. д.

Пиво ещё более обострило голод. До вечера было очень далеко. Я указал Шоссу на вывеску с заманчивыми цветными слайдами, изображающими подаваемые здесь кушанья. Мену дель диа по выходным дням в барах не бывает; то были платос комбинадос (комбинированные блюда), было их на выбор восемь штук, стоили они от 500 до 600 песет.

Подумав (есть-то охота!) мы подозвали бармена и заказали по выбранному блюду. В зале были столики, но бармен, видя, что кавальерос желают обедать прямо там, где сидят, постелил нам на стойку бумажные скатерти, разложил ножи и вилки, принёс блюдце с хлебом и поставил перед каждым по большой тарелке с жареными сосисками, кетчупом, яичницей и жареной картошкой.

Ну что ж, не есть же всю эту прелесть всухую! Шосс заказал себе ещё харру пива, ну, а мне уже хотелось чего-то более существенного, и я заказал копу вермута.

Выйти из бара.Впоследствии у нас с Шоссом появилось выражение: «выйти из бара». Это значит – посетить бар, ведь, не зайдя в бар, нельзя из него и выйти. Однако «выйти из бара» значит не просто купить там пачку сигарет, но обязательно посидеть там и чего-нибудь выпить, хотя бы и кофе.

Выходили мы из таких баров, в которых имелись высокие стулья у стойки, ибо нам нравилось сидеть именно на них, облокотившись о стойку бара. Поэтому, выбирая, из какого бара лучше выйти, мы обычно отвергали бары, в которых таких стульев не было. Есть бары сугубо «стоячие» или только со столиками и обычными стульями. Видя такие «неправильные» бары, мы говорили: «ОТСЮДА НЕ ВЫЙДЕШЬ». Имелось в виду, что такие бары не соответствуют нашему вкусу.

Впрочем, хотя в шестом посещённом нами в тот день баре стулья были самые что ни на есть «правильные», мне из него было уже не выйти, и вытаскивать меня на свежий воздух пришлось Шоссу.

Газетная проблема.Обеспечение себя газетами для продажи было для нас постоянной проблемой, так как тархетами из фарольной конторы мы так и не обзавелись.

Такими незаконными газетными торговцами, конечно, были не мы одни.