Анатолий Рашкевич-Щербаков - От нас несёт человеком…

Человек, вне зависимости от эры или эпохи, всегда был и остаётся монстром. «Жизнь нашу создаём мы смертью других», – говорил Леонардо да Винчи. По сути, весь наш мир – это скопище тварей. Леонид Андреев устами персонажа из «Царь Голод» добавляет: «Когда подумаешь, что у какого-то верблюда три желудка, а я, царь природы, принуждён обходиться одним…». Наши деяния – это свобода твари. То, что человек называет культурным развитием и венцом интеллекта, для природы является как раз циничным злом. Китайский философ древности Сюнь-Цзы отмечал: «Орхидея сама по себе ароматна, но если опустить её в мочу, то совершенный человек не подойдёт к ней, а простые люди не будут носить её на поясе! Это объясняется не тем, что орхидея по своим качествам нехороша – отвратительна моча, в которую её опустили». Закроем глаза на восточные догмы о совершенстве человека, а возмутимся сущностью и «творчеством» земной твари. Изгадив прекрасное творение природы, человек возмущается своим же физиологическим отвращением. То есть прекрасный цветок, который украшает естественное, вдруг заливают вонючей мочой человека и сравнивают «новое» отношение к данному растению со стороны разрушителя. Тем, кому был мил цветок еще этим утром, он же, окропленный мочой, стал вдруг не мил. Виноват цветок. Человеческая моча – лишь повод в доказательстве того, что любую красоту можно с легкостью «зассать». Уничтожить, растоптать – поступить по-человечески. Последние слова – «по-человечески» – не значат «поступить с добротой». Это сейчас мы употребляем это выражение, когда хотим выразить и подчеркнуть содеянное добро. Но это совершенно не так. «По-человечески» – это опыты над животными, атомное оружие, пытки, войны, аборты и слезы. Всё природное, наоборот, прекрасно. Даже убийство львицей загнанной антилопы – признак добра. Человек свои прихоти и похоть превратил в культ, который его не просто кормит, но постепенно уничтожает. Мы не замечаем, что люди вырождаются. Не следует статистикам завывать, что в мире 8 млрд. человек. Скопище численностью в десяток миллиардов тварей, которые рождаются с одной лишь мыслью – отобрать жизнь другого, чтобы дать жизнь третьему. Мало кто сегодня замечает, что огромная рождаемость происходит не от достатка, но от беспощадного дефицита. Рождают не для личного счастья, а лишь назло изуродованной природе. Человек вот уже тысячи лет своей истории пытается победить, а значит, уничтожить Землю. Для человека природа – враг. Называть природу своей матерью, а отцом – Бога человеку стыдно и совестно, ведь он, «великий», создал сверхважный «айфон», убивающий танк и любвеобильный сифилис. Человек бывает разных цветов, этносов, ума и достатка – но форма зла у него одна, подобна цвету молока разнопородных ведических коров.

Благодаря внутренней природе зла люди стремятся к внешнему добру. Освободиться, стать независимыми от зла людям помогают деяния добра. Бунтари прибегают к злому в борьбе со Злом, чтобы в конечном итоге обрести сокровенное добро. Человеку сложно осознать, что его жизнь подобна взлету экзотической бабочки, полет которой занимает минимум времени, минуты которого – жизнь. Ведь мы слишком милосердны. Мы такими не были, но стали. Нас погубил комфорт. Мы разучились распознавать гада. Когда пьяная тварь, чиновник, избивает стюарда пассажирского самолета, в котором до 100 человек, и спокойно возвращается после содеянного, нежно заваливается на свое билетное место и просто спит – это зло. Равнодушие губительно для цивилизации. Из роты пассажиров никто не встал и не утихомирил пьяного гада. Жалкие духовно, они гордятся новой моделью микроволновки и последней версией операционной системы. Это всё пугает и настораживает, слова стариков обязывают думать: «Самый непростительный грех по отношению к ближнему своему – это не ненависть, а равнодушие. Равнодушие – сущность бесчеловечности» (Джордж Шоу).

Китайские товарищи из Поднебесной всё видели по-своему, довольно грамотно и умно, но всё жестоко и со слезами. Из книг мудрецов (проза Древнего Китая):

«Гао-Цзы сказал:

– Человеческая природа подобна иве, а чувство долга подобно деревянной чаше. Воспитать в человеке человечность и долг – всё равно, что вырезать чашу из ивы.

– Но разве вы сможете вырезать чашу, не насилуя природы ивы? – возразил Мэн-Цзы. – Ведь чтобы вырезать чашу, нужно прежде искалечить иву. Стало быть, изувечив дерево, вы смастерите из него чашу, а изувечив человека, сделаете его человечным и справедливым? Если вся Поднебесная станет отныне считать человечность и долг злом, то виною тому – только ваши речи!»

Восток предполагал, что насилие над человеком, возможно, пойдёт во благо последнему. Чтобы остаться человеку человеком – его не по-человечески нужно сломать.

«Гао-Цзы сказал:

– Человеческая природа подобна стремительному потоку: пустите его на восток – потечет на восток, пустите на запад – потечет на запад. Ей безразличны добро и зло, как воде безразличны восток или запад.

– Воде и впрямь безразлично – восток или запад, – сказал Мэн-Цзы. – Но разве безразличны ей верх и низ? Человек по природе стремится к добру, так же как вода устремляется вниз. И нет среди людей таких, что были бы несклонны к добру, как нет воды, которая бы не текла вниз. Вот перед вами вода: если хлопнуть по ней ладонью, заставив взметнуться, она подпрыгнет выше лба; если ее, взволновав, привести в движение, она подымется в горы. Но разве такова ее природа? Только сила понуждает ее так поступать. И когда человека заставляют творить зло, с его природой поступают подобным же образом».

Не соглашусь с восточными мудрецами в утверждениях, что природное состояние человека – это творить добро. Также сложно согласиться, что нас заставляют творить зло, ломая человеческую природу добра. Нет универсального определения феномену добра. А как раз навязчивое добро и является тем явлением, которое не свойственно всему живому. Сеять добро – не означает его пожинать. Получается, что человек навязывает свою форму добра, словно кусок свежевыпеченного хлеба преподносят умирающему от голода нищему. Для нищего бродяги совсем не важно, ржаной или пшеничный хлеб, выпекли его руки убийцы или пленных, из ворованной муки или испорченной, отравленный или с иголками в мякине. Сам факт передачи куска спечённого теста является признаком добра. Может быть, это пиар и самореклама богатого на крови бедного?! Для нищего безразлично. Восточные умы как раз утверждают обратное, что добро с привкусом зла не будет принято нуждающимся: «Корзинка риса, миска похлёбки: получишь – будешь жить, не получишь – умрешь. Но предложи их с грубым окриком – и не возьмёт даже бродяга. А предложи их, пнув ногою, – откажется и нищий!» Но это совершенно не так. Голодный (злой) даже за побои и циничные унижения будет употреблять брошенное (добром).