Анатолий Шендерович - Проклятие Пелопа (сборник)

Какую же хитрость задумал принц Гам лет?

Он притворился помешанным. «Но Гам лет был хитер и предусмотрителен и опасался выдать себя, неосторожно заведя с королевой серьезный разговор, – пишет Бель форе. – И потому, войдя в комнату, он на первых порах продолжал свои глупые выходки: закукарекал, захлопал руками, точно пе тух крыльями…»

Шутовство? Безусловно. Шутовство, свойственное натуре и поведению многих сильных мира сего. Это и Иван Грозный, истово, хотя и зловеще, играющий роль смиренного инока и посадивший – ненадолго – на трон Симеона Бекбулатовича. Это и Петр Великий, о шутовских игрищах которого мы уже вспоминали, и многие другие. Читатели «Графини де Монсоро» помнят, что Генрих III время от времени менялся с Шико местами, и шут важно восседал на троне. Безымянный византийский историк, которого называют «Продолжатель Феофана», оставил для потомков описание шутовских выходок императора Михаила III, последнего из аморейской династии. Михаил устраивал шутовские спектакли, нечто вроде «всешутейного собора» Петра, в которых «патриарх» выбирался из окружения императора, а сам он брал себе роль подчиненного.

Повествуя о хитростях Гамлета, Бельфоре видел в поведении датского принца определенную традицию: «…Под прикрытием безумия он утаил свои замыслы… В этом он по шел по стопам одного знатного юноши-римлянина, который тоже выдавал себя за сумасшедшего, за что и получил прозвище „Брут“. Бельфоре вспоминает в связи с этим „царя Давида, который притворялся безумным, чтобы обмануть палестинских царьков и уцелеть“».

Говоря о шутовстве «вельможном» и о шутовстве вообще, следует, видимо, при вести еще одну цитату из третьей истории Ф. Бельфоре:

«…Сомнения грызли Фангона; ему и раньше сдавалось, что юродивый сыграет с ним когда-нибудь скверную шутку, и он давно убрал бы его со своей дороги, если бы не страх прогневить деда его Рорика и оскорбить королеву-мать этого шуга».

Дядя Гамлета – Фангон (а скорее всего, автор этой истории Ф. Бельфоре) не различает эти два понятия – «шут» и «юродивый» Мы и сегодня сплошь и рядом употребляем эти слова как синонимы. «Не юродствуй, Илья!» – строго выговаривает физик Гусев (А. Баталов) физику Куликову (И. Смоктуновский) в фильме «9 дней одного года» – после очередной шутки последнего.

Впрочем, можно найти и примеры обратного. В упомянутом выше многотомном труде Ги Бретона «Женщины и короли» автор пишет: «Карл Мудрый был первым королем, который „завел“ при дворе не только шутов, но и юродивых».

Здесь нет возможности разбирать различия между ними. Желающих можно отослать к сравнительно недавно вышедшей у нас уникальной в своем роде книге С. А. Иванова «Византийское юродство», которая не оставляет сомнений в принципиальном различии этих явлений – юродсгва и шутовства.

Настало время выполнить обещание и вернуться к словам Владимира Даля, в которых он высказал уверенность, что «пора шутов и шутих миновала».

В этих словах – весьма характерное заблуждение, свойственное просветительскому умонастроению вообще. По прошествии нескольких веков раскрепощения человеческого разума – от раннего Возрождения до вольнодумного XVIII века – просвещенное общество окончательно уверилось в преобразующей силе разума, в прогрессе самого homo sapiens и спешило расстаться со всеми атрибутами «мрачного Средневековья» и пережитками других формаций, неуместными в век просвещения.

Увы. Ничего такого не произошли. Изменились технологии. Изменились одежды. Но человек не изменился. Об этом, между прочим, и говорил физик Куликов физику Гусеву. Говорил в шутливой форме, за что и «схлопотал» обвинение в юродстве.

«Но нужны ли вам артисты? Буквально 5–6 человек, для праздника?» – спрашивал герой знаменитого монолога Михаила Жванецкого, начинавшегося словами: «Министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит».

Сегодня никто, кроме нескольких европейских монархов – и то в очень торжественных случаях, не носит корон. И никто не обряжается в шутовские одежды. Но люди, которые «очень хорошо выглядят», есть по-прежнему. И артисты им нужны. Не только и не столько в театре. А в более узком и интимном кругу. Для праздника жизни. Для веселья. Для потехи. Еще свежо в памяти время, когда таких людей называли номенклатурой. Вспоминая об этом времени, Спартак Мишулин писал: «Мы ведь шутами при них были, в баню нас брали. Хорошо кормили. Общались…»

Пора шутов миновала?

Ничуть. Жизнь продолжается.

«Наука и жизнь», 1996, № 7.

(Из цикла «Исторические миниатюры»)

В многотомной «Истории России…» знаменитый наш историк Сергей Михайлович Соловьев приводит прелюбопытнейший факт:

«В 1771 году уфимский воевода Борисов донес оренбургскому губернатору, а тот – Сенату, что в городе Уфе при соборной церкви слышан был многократно происходящий с высоты невидимо колокольный звон. Сенат приказали: как вышеописанный колокольный звон какую ни есть простую и натуральную причину имеет, то оренбургскому губернатору, выбрав какого-либо надежного человека, препоручить ему изыскать ту причину…»

Что же здесь любопытного? А вот что.

Уфимские горожане-прихожане неоднократно слышат раздающийся неизвестно откуда колокольный звон и, видимо, встревожены этим: к чему бы это? Не знамение ли? Если знамение, то чего? Городской воевода Борисов, похоже, разделяет тревоги горожан и считает своим долгом донести о происходящем оренбургскому губернатору: всякие слухи (а не дай Бог, и волнения) ему ни к чему. Оренбургский губернатор, вероятно, просто по долгу службы, но совершен но очевидно – не желая вникать (на то начальство есть!), доносит тревожную весть до Сената.

На что Сенат «приказали»: вышеозначенный колокольный звон какую ни есть простую и натуральную причинуимеет; оренбургскому губернатору, выбрав какого-либо надежного человека, препоручить ему изыскать ту причину… Обратим внимание на дату происходящего: 1771 год. Два с четвертью века назад. Никакой мистики. В основе непонятного для горожан явления наверняка имеется простая и натуральная причина – Сенату это ясно.

Подойдем к любому книжному или газетно-журнальному развалу, что на каждом углу. Перед глазами – десятки изданий, рассчитанных на тех, кто не способен или не хочет (этих – больше) видеть естественные («натуральные», по терминологии двухсотлетней давности) причины явлений, сопровождающих нашу жизнь. С обложек и разворотов на нас смотрят ясновидящие и маги, как черные, так, разумеется, и белые, колдуны тех же расцветок, астрологи всяческих категорий, шаманы и просто гадалки. Они могут всё! Гадать. Снимать вредные зависимости. Создавать энергетические щиты – амулеты, оберегающие от порч и сглазов. Снимать синдромы типа «неудач ник». Управлять энергетикой денег (!), а так же привлекать их. (Заметим: привлекать деньги в свои карманы они действительно умеют.)