Александр Образцов - Я русский. Вольная русская азбука

Сила ненависти была так сильна, что она раздавила немецкий фашизм с той же неотвратимостью, с какой слон давит моську, кусающую ее за пятки. Немецкий нацизм не был матерым . Он был фанфаронистым, маскарадным. Его претензии питались всего лишь реваншем за позиционное поражение.

После войны Сталин все так же оперативно вынул из стола образ империалиста. Интересно здесь практически мгновенное переключение, без зазора. Как в автоматической коробке скоростей. Тогда было ощущение, что ненависть не знает устали и сноса. Что она, запущенная однажды, неизбежно утащит не только СССР, но и все человечество в пропасть.

Как оказалось, это не так. Странно, что ограничителем ненависти явилось ее словесное определение извне. Бывший актер Рейган употребил выражение «империя зла», которое вдруг отрезвило русских.

Вдруг стало стыдно. И этот момент стыда не был понят. Почему-то решили, что это крушение империи, распад экономики, конец идеологии и проч. Какая пошлость.

Стыд победил ненависть ! Вот великое событие эпохи!

Сегодня образ врага в России существует в его бытовом исполнении. Ненавистны удачливые, богатые, красивые, умные, добрые. Но они ненавистны везде. Это лишь ограняет человека, очищает его от окислов. И приводит к бескровной конкуренции.

Исламское громыхание на окраинах пока не так опасно. Оно не «остатки рассеянной бури». Оно сама буря, не способная еще созреть на углях Палестины и Чечни.

Но если мир успокоится и оставит все, как есть…

Не знаю.

Психология международных отношений очень напоминают психологию коммуналки. Пока идет война между соседями из-за ванной, газовой плиты и туалета, кто-то (в данном случае Россия) оказывается в положении изгоя и всячески пытается стать равным среди равных. Взаимные конфликты заканчиваются поражением слабого, его капитуляцией и готовностью занять последнюю очередь во всем.

Однако победители продолжают мстить за прошлую строптивость: не допускают к помывке, запирают туалет на ключ и оставляют одну конфорку на семью.

Но появляется подселенец, который вообще всех видел и всех имел. Он блюет в коридоре, мочится на пол и переворачивает столы на кухне. Таков бен Ладен, который в данной ситуации является подарком для России. Россия вмиг стала хорошей и равной. Может быть, впервые во всей своей новой истории.

Есть от чего даже прослезиться, наблюдая встречи президентов и братание с западными обывателями. Стало как-то легче дышать. Воистину – не было счастья, да несчастье помогло.

Возникает вопрос: кто такой этот бен Ладен? В голове начинает крутиться мотивчик «жи-ил бен Ладен один, Много он мук перенес…» и никак не формируется незамутненное впечатление от катастрофы 11 сентября.

Что получил исламский мир от действий этого придурка?

Палестина вынуждена будет принять условия Израиля. Чечня неизбежно войдет в свои берега. От албанцев и Боснии не сразу – сразу неловко – но отвернется НАТО. Китай через посредничество России подружится с Западом и уймет уйгуров. Нефтяные гиганты смиренно станут посыпать голову пеплом за не очень-то скрываемую поддержку ваххабитов.

А так как террор против мирного населения растянется на десятилетия, то крепнущая солидарность стран ООН вскоре приведет к созданию всемирных полицейских сил, что, при всех издержках, является благом для человечества.

И в подобной перспективе бен Ладен обретает ореол некоего бича Божьего для неразумных чад. Как, впрочем и иные бандиты, от Нерона до Мао.

Не зря мама говорит: не тяни ручки к огню – обожжешься. Но огонь такой красивый!

И что же? Сначала волдыри, потом понимание.

Странное соединение двух понятий. Культура, казалось бы, сама по себе, а географию оставьте средней школе и географическим факультетам.

Однако – давайте сосредоточимся. И медленно, глубоко проникнем, произнося слова: Волхов… Гатчина… Торжок… Оредеж… Новгород… Вязьма… Какая ажурная, тонкая звуковая резьба. Какой напор звуков, отлитых вековым произношением.

Приходилось ли вам стоять перед громадной картой полушарий в классе примерно пятом и упиваться синим цветом переливающихся из одного в другой океанов? А Магелланов пролив, он ни о чем не беседовал с вами? И якутский Оймякон, и Салехард, и Лебяжья канавка? И вас никогда не огорчали болота Западно-Сибирской равнины? И бесполезные Каракумы с Кызылкумами?

Позволю себе сделать категоричное заявление: общий упадок в преподавании географии в школах в двадцатом веке породил экологические проблемы, от которых мы буквально вымираем сегодня.

Тот, кто посмел санкционировать отравление Байкала и Ладоги целлюлозно-бумажными комбинатами, конечно же, никогда не перекатывал как льдинку во рту названий Кобона, Элисенваара, река Сясь, остров Ольхон, Баргузин. Кто и предположить не мог, что Родина – это не песни Кобзона, а головоломная древность и лингвистические туманы Тотьмы, Горчухи, Шахуньи, Чухломы, Сылвы, Чусовой, Ангары.

Этот озноб родовых, в костях сидящих названий, – разве может он не оледенить душу, когда с карты страны стирают деревни предков, погружая их на дно мелководий в зонах затопления?

Вятка… Ахтуба… Танганьика…

Это только с дивана можно разглядеть: один-единственный Миклухо-Маклай, кристально русский в данной ситуации, в утлой лодчонке удаляется от корабля к джунглям, набитым свирепыми каннибалами.

И через некоторое время возвращается целый и никем не объеденный. И русские начинают цокать языками и произносить слово «папуас» с большой теплотой и надеждой на сотрудничество.

В этой ситуации меня волнует не это странное чувство к самым далеким во Вселенной братьям по разуму (при отсутствии теплоты и надежд на сотрудничество у ближайших родственников), а способность одного человека (в данном случае Миклухо-Маклая) загипнотизировать громадный народ своим поступком, который трудно назвать героическим или сумасбродным. Поведение Миклухо-Маклая было как раз обычным, ординарным для естествоиспытателя, какими был так богат девятнадцатый век.

Так что же так поразило громадный народ?

Что?

Где секреты популярности? Где корни сенсации?

Почему Киркоров владеет массами?

Был ли съеден хоть один русский моряк в южных широтах?

Папуа… Папуа… Папуа…

Или сочетание гласных и согласных – и ничего больше?

Я помню чудное мгновенье…

Ленин… Сталин… Ленин… Сталин…

Русский. Еврей. Немец. Швед. Японец. Чех.

Французик. Америкашка. Немчура. Хохол. Итальяшка. Япошка. Китаеза. Чурка.