Никита Аронов - Цивилизация X5. От магазинов без товаров до магазинов без продавцов. Как «Перекресток» и «Пятерочка» изменили российскую торговлю

Дарья Осиновская относилась к этой практике иначе.

– Да, нас заставляли учить гимн. Ходили слухи, что Рогачев лично кого-то уволил за то, что тот не помнил слова. И мы пели хором, потому что не хотели потерять работу. Ничего приятного в этом не было. Достаточно жесткая история. Но я говорила себе: тебе платят за это деньги, поэтому будь любезна – учи, что от тебя требуется.

Иногда разносился слух, что Андрей Рогачев идет по коридору, и в кабинете, где сидела Осиновская, затягивали гимн.

– Были люди, которых перло от музыкального воплощения идеологии. Но в большинстве своем они сидели в офисах и были более-менее приближены к руководству, – уверена Елена Лабзина, возглавившая в 2005 году службу персонала московской «Пятерочки». – А основной контингент сотрудников относился к этой практике скептически. Гимны пели, потому что заставляли.

Надо признать, что от идеологических ритуалов не было освобождено и высшее руководство компании. Каждый день на утренней планерке в центральном офисе по пять-семь минут читали наизусть принципы «Пятерочки». Кто-то один произносил две строчки. Другой за ним подхватывал. Потом вступал третий.

– На таких собраниях всегда было видно, кто давно в компании, а кто новенький, – вспоминает Олег Высоцкий. – Новички тяжело приживались. Многие смотрели на нас как на идиотов. Сначала и мы ощущали себя таковыми. А потом привыкаешь, это вживляется в тебя. И ты чувствуешь драйв. Особенно если еще начинаешь хорошие деньги зарабатывать. Конечно, все это пафосно звучит. Но те сети, в которых нас называли идиотами, потом исчезли и закрылись, а на месте их магазинов теперь стоят «Пятерочки». Спустя годы я понимаю, что корпоративная культура – это, возможно, был самый важный фактор в развитии компании.

– Идеология и ценности – это одно и то же. Просто на разном уровне. Ценности поймут не все. А идеология – это то же самое более понятными словами, – резюмирует Игорь Сапожков.

Рядом с комсомольским билетом Светлана Бабанская хранит свой паспорт «Пятерочки». Документ имеет номер 39 и выдан 16 декабря 2000 года. Это первый знак отличия, который был учрежден в компании. По словам Андрея Рогачева, новый документ был аналогом паспорта болельщика, которые выдавали на ЧМ по футболу 1998 года во Франции.

Но если паспорт болельщика получал любой, кто потратил деньги на билет, то внутренний паспорт «Пятерочки» выдавали далеко не каждому сотруднику компании. Для начала надо было проработать в ней хотя бы год. Но и этого мало.

– Представлял к награде региональный директор. Прежде, чем выдать паспорта коллективу магазина, мы обязательно организовывали туда приезд. Запускали своего рода тайного покупателя, – рассказывает Алла Правоторова. – Если мы встречали невежливого кассира или видели грязный пол, то звонили региональному директору и объясняли, что выдавать паспорта пока рано. И они там мыли полы, наводили порядок. В общем, это был реальный инструмент у нас в руках.

Другой наградой был маленький значок «Пятерочки», который выдавали тоже не просто так, а за дело и по торжественному поводу. Например, в День автомобилиста (29 октября) сотрудники учебного центра могли приехать и выдать значки сотрудникам транспортного цеха. Особую медаль выдавали каждому, кто проработал в «Пятерочке» пять лет. Первый раз такие награды раздали к пятилетию компании на большом празднике в Ледовом дворце Санкт-Петербурга.

Опытным наставникам, успешно обучившим молодых сотрудников, полагались свои значки – треугольники с бриллиантами.

Но главной, почти легендарной наградой был «Золотой грифон». Маленький значок из золота с крошечным бриллиантом. Его вручение обставлялось особенно торжественно.

– Мне его выдавали в Константиновском дворце, и это больше всего походило на прием в рыцарский орден или масонскую ложу, – рассказывает Светлана Бабанская. – Мне и другим награждаемым повязывали шарф, предлагали испить из кубка (кажется, там было соленое вино). На церемонии присутствовали все первые лица компании и сотрудники, получившие «Грифона» раньше меня.

– Это было некое таинство, разработанное и утвержденное самим Андреем Владимировичем, – объясняет Алла Правоторова. – Если в других вопросах мне была предоставлена большая свобода, то тут не допускалось никакой самодеятельности.

За все время существования «Пятерочки» «Грифона» удостоились не более двадцати сотрудников. Среди них Олег Высоцкий, Олег Крыцын, Сергей Лепкович. Никакого материального вознаграждения орденоносцу не полагалось. Только один добавочный день к отпуску в год награждения. Но эффект нематериальной стимуляции был настолько силен, что дополнительной премии не требовалось.

Эта глава – о том, как «Пятерочка» стала главным ретейлером страны. А еще о том, как Игорь Сапожков подошел к делу научно, индивидуального предпринимателя Алиева научили клеить штрихкоды, а москвичей – покупать и есть резаный хлеб.

Когда дело касалось доходности магазинов, Андрей Рогачев обладал редкой интуицией. Однажды сотрудники предложили ему на выбор несколько пустырей, на которых можно было выстроить новые «Пятерочки». Он смотрел на карту минуты три, а потом ткнул пальцем в точку в Купчино, на улице Димитрова, 22, корпус 2.

– Там был пустырь и ничего интересного вокруг. А Андрей оглядел нас и произнес: «Я вижу недоумение в ваших глазах, но этот магазин через месяц будет миллионником». Это значит – с выручкой более одного миллиона рублей в день. Ошибся он только в одном: тот магазин стал миллионником уже через две недели, – вспоминает тогдашний главный инженер сети Алексей Бабанский.

Первые два года Рогачев лично утверждал каждый магазин. Но когда их стало больше восьмидесяти, отошел от этой практики. Из маленькой фирмы, в офисе которой на первых порах сидело не более двадцати человек, «Пятерочка» превращалась во что-то большое и системное.

– Кажется, в 2001 году, как только компания немного подразвилась, нас отправили учиться за границу, – вспоминает Сергей Лепкович. – Были достигнуты договоренности с зарубежными сетями, чтобы нам показали, как что работает. Я до сих пор не понимаю, зачем иностранцы нас всюду пускали, я бы такое конкурентам ни за что не показал. Но, видимо, они считали, что Россия далеко, где-то за полярным кругом, и просто не видели в нас конкурентов. Честно скажу: многие процессы мы не придумали, а тупо срисовали с западных, адаптировав к нашим «советским» реалиям.

Смотрели, конечно, в основном дискаунтеры: немецкие Lidl и Aldi, британский Penny Market, польскую Biedronka. А еще почему-то Spar. Лепкович был тогда директором по магазинам – тем, кого сейчас назвали бы операционным директором, – и, соответственно, превращал подсмотренное в действующие, внедренные инструменты.