Журнал Наука и жизнь, 2000 № 05

Это варварский, но, к сожалению, очень часто встречающийся в нашей трагической истории подход к человеческим судьбам, к цене человеческой жизни. Он еще не изжит до конца, его отзвуки слышны и сегодня».

Много названий получил Ржевско-Вяземский плацдарм. И русские, и немцы называли его «Северный Сталинград», «ворота к Москве и Берлину», «кинжал в сторону Москвы», «ржевская заноза», «ржевская мясорубка». Как следует из словаря-справочника «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», это был «…выступ, образовавшийся в обороне немецко-фашистских войск в ходе наступления советских войск зимой 1942–1943 годов на западном направлении. Ржевско-Вяземский плацдарм имел размеры до 160 километров в глубину и до 200 километров по фронту (у основания). Немецко-фашистское командование рассматривало этот выступ как плацдарм для наступления на Москву. Зимой 1942–1943 годов здесь было сосредоточено около 2/3 немецких войск группы армий «Центр». Против этой группировки действовали основные силы Калининского и Западного фронтов».

Ржевская битва, по сути дела, стала «потерянной победой» Советской Армии. По некоторым данным, 2 января 1942 года немцы на несколько дней ушли из Ржева, но наши войска не использовали этот момент для взятия города, и враг снова вошел в него. Тогда Сталин скомандовал Северо-Западному фронту: «…громить во всю город Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями…». К началу массовых артобстрелов и бомбежек захваченного немцами Ржева в нем еще находилось большинство мирных жителей. Г. К. Жуков писал в своих воспоминаниях о тех днях: «Переутомленным и ослабленным советским войскам становилось все труднее… Наши неоднократные предложения остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах отклонялись Ставкой». Сталин трижды требовал взять хорошо укрепленный Ржев немедленно и любой ценой.

О. А. Кондратьев привел данные, освобожденные от грифа секретности в 1993 году. На Ржевско-Вяземском плацдарме с начала января 1942 года по конец марта 1943 года были проведены три крупномасштабные операции: Ржевско-Вяземская (8 января — 20 апреля 1942 года, общие потери 776889 человек), Ржевско-Сычевская (30 июля — 23 августа 1942 года, общие потери 193683 человека) и Ржевско-Вяземская (2-31 марта 1943 года, общие потери 138577 человек). Во всех трех операциях погибли 1109149 человек. Но даже такая страшная цифра потерь, возможно, занижена. Кроме перечисленных трех операций на Ржевском выступе на протяжении 1942–1943 годов постоянно велись активные боевые действия, не прекращались тяжелейшие кровопролитные бои. Это свидетельство того, что потерь было существенно больше.

Зная о причинах и масштабах трагедии на Ржевско-Вяземском плацдарме, местные краеведы не поддержали несколько раз возникавшую идею присвоения Ржеву звания «город-герой». Страшные людские потери, полное разрушение города свидетельствуют не только и не столько о героизме советских солдат — он был здесь всеобщим и повседневным явлением, сколько о грубых просчетах советского командования, спровоцированных Сталиным. Многие годы официальная военно-историческая наука о них умалчивала. Сегодня мы вновь говорим: «Вечная память погибшим героям!»

Ржевско-Вяземский выступ. 1942 год.

Правду о тех событиях сказал Александр Трифонович Твардовский. В своих воспоминаниях он писал, что, вернувшись в Москву с Ржевского выступа, не смог дать для газеты ни строчки: «Впечатления этой поездки были за всю войну из самых удручающих и горьких до физической боли в сердце». Знаменитое стихотворение Твардовского появилось лишь в первый послевоенный год.

Суд палача. Николай Вавилов в застенках НКВД:Биографический очерк. Документы / Составители Я. Г. Рокитянский, Ю. Н. Вавилов и В. А. Гончаров . — М.: Academia, 1999. 552 с., илл.

Новой книге о судьбе Николая Ивановича Вавилова (1887–1943) предпосланы слова: «Ученым, жертвам сталинского режима, посвящается эта книга». Проходят годы, стирается острота, и мы уже без особого душевного трепета называем астрономические цифры этих жертв. Но ведь за голыми цифрами скрыты жизни, судьбы, трагедии.

Николай Иванович Вавилов умер в тюрьме, и смерть его стала трагедией, ибо ученый посвятил свою жизнь благороднейшей цели — спасению мира от голода. В 20-х годах он возглавил Всесоюзный институт растениеводства, провозгласив главной задачей института повышение урожайности всех видов сельскохозяйственных и лесных угодий. И это не было пустой декларацией — ученому были известны пути, которые ведут к заветной цели. Вавилов открыл закон гомологических рядов, с помощью которого предсказал наличие в природе многих форм растений, не известных в то время, но впоследствии обнаруженных ботаниками. Этот закон позволял вести селекционные работы целенаправленно.

Ученый работал в тесном контакте с коллегами во всем мире. Он был почетным членом Английского общества прикладной ботаники, Испанского общества испытателей природы, Американского ботанического общества, Садоводческого общества в Лондоне, Индийской академии наук, членом Аргентинской академии, членом-корреспондентом Шотландской и Германской академий наук. Им было проведено более пятидесяти экспедиций по изучению растений и сбору семян в разных странах мира. К моменту ареста ученого мировая коллекция семян достигла двухсот пятидесяти тысяч образцов. И это прогрессивное сотрудничество с учеными всего мира станет одним из мотивов ареста Вавилова.

«Есть люди, благословенные богами, ум которых освещает все их лицо. Без вмешательства каких-либо канцелярий они входят в жизнь, великие работники умственной категории. Они редки. И вот один из них», — такую характеристику дал Николаю Ивановичу Вавилову французский журналист во время визита ученого во Францию в 1933 году. Перевод статьи из французской газеты хранится в Центральном архиве ФСБ вместе с другими «компрометирующими» материалами.

Вавилов был арестован в августе 1940 года во время одной из экспедиций по сбору растений. Он исчез, и о судьбе его не знал никто: ни родные, ни друзья, ни коллеги. А между тем ученый был доставлен во внутреннюю тюрьму НКВД, где находились особо опасные для режима преступники. Он, создававший высокоурожайные сорта растений, был обвинен во вредительстве, в развале сельского хозяйства. А его международные контакты, всемирное признание его трудов, что в любой другой стране могло стать предметом национальной гордости, были расценены как шпионская деятельность.