Журнал Наука и жизнь, 2000 № 04

— плодовые культуры — 1,5 га;

— формовое плодоводство — 0,5 га;

— карликовое плодоводство — 0,5 га;

— ягодные культуры — 0,8 га;

— земляника — 0,4 га;

— голубика и клюква — 0,5 га;

— лекарственные растения — 2,2 га.

Экспозиция отдела декоративных растений:

— сад непрерывного цветения — 7,5 га;

— теневой сад — 0,6 га;

— рокарий — 0,4 га;

— розарий — 3,5 га;

— луковичные;

— сад прибрежных растений;

— коллекция роз.

Японский сад — 2,7 га.

* * *

На Земле около двух с половиной тысяч ботанических садов, в России — восемьдесят, Главный ботанический сад Российской академии наук — один из самых красивых.

Главному ботаническому саду Российской академии наук 14 апреля 2000 года исполняется 55 лет. Заложен он был в победный 1945 год на границе Выставки достижений народного хозяйства СССР и Останкинского лесопарка. По возрасту этот сад самый молодой из всех ботанических садов на территории Москвы, а по площади и по количеству растений назван Главным. Первым руководителем его на протяжении 35 лет был академик Николай Васильевич Цицин, его имя и сегодня с честью и гордостью носит Главный ботанический сад.

Время безжалостно и необратимо. Уходит старшее поколение сотрудников, которые отдали созданию сада свои знания, тепло сердец. На смену приходят молодые. Как светлую память о Великой победе они сохраняют коллекции и экспозиции, сохраняют Главный ботанический сад. В наше трудное время, когда опускаются руки и не хватает веры в лучшее будущее, люди работают, ухаживают за растениями, лечат их и всеми правдами и неправдами пополняют коллекции новыми экспонатами. Большая заслуга в этом принадлежит директору — члену-корреспонденту РАН Льву Николаевичу Андрееву. Его жизненный опыт, человеческая стойкость помогают коллективу выжить. А пока работают люди, жив и ботанический сад. Память о людях — в их делах. Мы помним всех. Мы помним то время, когда Главный ботанический сад Академии наук СССР был ведущим научно-исследовательским центром, в котором готовили научные кадры для всех республик страны. И сегодня мы верим, что несколько поколений ученых работали не напрасно, мы верим, что красота бессмертна. Посмотрите, как прекрасен этот мир, созданный руками человека. С днем рождения, Главный ботанический сад!

Л. ТРЕЙВАС.

Фото автора .

В цветнике.

Урожай груш в плодовом саду.

В фондовой оранжерее поспевают бананы.

«Перед нами — безумная теория. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной», — высказывая эту парадоксальную мысль, Нильс Бор (1885–1962) — датский физик, один из основателей теории атома — затронул сущность всей науки. И, может быть, это особенно относится к тем современным наукам, которые рассматривают явления, недоступные для чувств человека. Таковы, например, природа атома и элементарных частиц, генетика, астрономия. Здесь мы хотим рассказать об одной «безумной» попытке объяснить, как произошла Вселенная и почему можно считать, что она не одинока в мире.

Фантастическое изображение космической «пены» — конгломерата множества вселенных: слева — наше сообщество галактик, справа — примыкающие к нему иные миры.

Всего двадцать лет назад астрономы с помощью телескопов в лучшем случае могли обозревать не более двух процентов объема нашей Вселенной. Так говорит А. Ренцини, сотрудник одной из крупнейших в мире обсерваторий — Европейской Южной. «А сегодня, — продолжает он, — мы в состоянии осматривать девять десятых объема нашей Вселенной. Мы видим почти все, что можно увидеть. И этот прорыв в космические дали есть не что иное, как путешествие в глубь времен».

Телескопы и в самом деле — машины времени. Когда астрономы с помощью орбитального телескопа Хаббла наблюдают галактики, удаленные от нас на 12 миллиардов световых лет, они видят ту эпоху, в которой Вселенная была, можно сказать, в младенческом возрасте — всего три миллиарда лет. Это было время, когда галактики только что возникли после Большого взрыва частицы, меньшей, чем атомное ядро.

Ученые убеждены, что период младенчества Вселенной и сам породивший ее взрыв должны были оставить своего рода «эхо». Оно и в самом деле не исчезло. В космосе блуждают электромагнитные колебания, которые и в наши дни пронизывают все пространство. Правда, сейчас они уже не обладают той чудовищной энергией, при которой родилось мироздание.

Для исследования этих колебаний в космос были направлены спутники «Прогресс» (запущен в СССР), оснащенный специальным прибором «Реликт-2», и «Cosmic Backgraund Explorer» (США), сокращенно его называют «Кобе». Спутники установили, что реликтовое первичное излучение — удивительно равномерный поток, пронизывающий космос во всех направлениях. Лишь тысячные доли процента составляют в нем некую неравномерность.

Квазары, служащие центрами галактик. Снимки сделаны телескопом Хаббла.

Анализ этого феномена показывает, что Вселенная в свою раннюю фазу должна была расширяться со скоростью, превышающей скорость света. В миллиардные доли секунды она из частицы, меньшей, чем атомное ядро, достигла астрономических размеров. И здесь нет противоречия с теорией относительности, с ее постулатом о предельной скорости света. Эйнштейн утверждал, что скорости не могут выйти за пределы световой, когда тела движутся в пространстве, но в момент взрыва само исчезающе малое пространство также расширялось вместе с продуктами взрыва.

Еще до того, как спутники определили особенности реликтового излучения, многие астрофизики, в их числе доктор физико-математических наук Андрей Дмитриевич Линде, работающий сейчас в США, в Калифорнии, пытались представить себе, что же происходило в то исчезающе малое время, когда возникала Вселенная.

А. Линде, как показали дальнейшие исследования, удалось, пожалуй, глубже других проникнуть в тайну рождения космоса. (Статью А. Линде «Раздувающаяся Вселенная», в которой популяризируется сложная теоретическая конструкция, вобравшая в себя новейшие достижения физики высоких энергий, см. «Наука и жизнь» № 8, 1985 г.)

«Теперь я знаю, как сотворил Бог Вселенную!» — воскликнул Андрей Дмитриевич в 1983 году, когда он нашел ключ к механизму «хаотической инфляции» — так называют теперь это событие. Под инфляцией в данном случае подразумевается расширение с ускорением. На научных конгрессах, когда он в те годы докладывал свои соображения, многие выслушивали его с ироническими улыбками. «Часто я чувствовал себя полным идиотом», — говорит о тех временах А. Линде. И тут невольно вспоминаются слова Нильса Бора о том, как оцениваются новые идеи в науке.