Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 07 (14)

Второй тип кораблей, призванных бороться с морскими крепостями, представлял собой малые винтовые корабли (паровые канонерки), вооруженные дальнобойными орудиями — оказался намного перспективнее. Так, корабли этого типа наилучшим образом проявили себя при бомбардировке Свеаборга.

Появление же третьего типа кораблей перевернуло все мировое военно-морское строительство…

С окончанием тяжелой осады Севастополя, которая не привела к ожидавшемуся общему поражению России, союзники начали искать другие способы оказать давление на нее с тем, чтобы заставить сесть за стол переговоров. Обсуждались несколько возможных вариантов, но Наполеон III, войска которого составляли основу армии союзников на Черном море, решился на самую неожиданную и, в то же время, ограниченную операцию, наметив ее на вторую половину осени. Эта операция была направлена против Кинбурна, и в этой операции новейшее оружие, совершившее революцию в военно-морском деле, впервые показало себя в бою…

Кинбурн располагался между Одессой и Крымским полуостровом, и защищал дельту Буга и Днепра. На Буге располагался важный порт Николаев. До постройки железной дороги, эти две реки являлись важнейшими транспортными артериями в южной России. Укрепления защищались гарнизоном в полторы тысячи солдат под командованием генерал-майора Коконовича, и состояли из трех частей. Основным укреплением был каменный форт с пятьюдесятью пушками, некоторые из которых были расположены в казематах. Также имелись две батареи (по 10 орудий), укрепленные мешками с песком. Тяжелых орудий не было, самыми мощными были стандартные 24 фунтовые пушки, стреляющие чугунными ядрами.

Боевые действия против Кинбурна должны были осуществлять десять линейных кораблей, в том числе шесть английских, 17 английских фрегатов и шлюпов, три французских корвета, 11 мортирных ботов (пять французских и шесть английских), 22 канонерки (12 французских и 10 английских), 10 транспортов имеющих на борту 8000 солдат, и несколько малых кораблей. Эта эскадра направилась к Кинбурну, совершив перед тем ложную атаку против Одессы. Командовали операцией французский вице-адмирал Арман-Жозеф Брюа (Armand-Joseph Bruat) и британский контр-адмирал Эдмунд Лайонс (Edmund Lyons). Но еще задолго до этого — в конце июля — начале августа 1855 года французы отправили три своих новых корабля — броненосных батареи «Лавэ», «Девастасьон» и «Тоннант» на Черное море. Батареи отправились в Черное море на буксире у военных кораблей, и прибыли к месту назначения в конце сентября. Объединенная англо-французская эскадра прибыла к Кинбурну 14 октября 1855 года.

Плавучая батарея “Демологос”

Схема размещения орудий на батарее “Демологос”

Воды перед Кинбурном были разведаны перед боем, глубины промерены. Выяснилось, что линейные корабли могли подойти к Кинбурну на расстояние 1200 ярдов, имея два фута под килем. Операцию начали канонерки, пять английских и четыре французских, которые ночью 14 октября прошли под огнем с Кинбурна и Очакова (оказавшимся, впрочем, малоэффективным) к основанию косы и высадили там 15 октября 8000 солдат под командованием будущего маршала Франции Базена (Bazain). Русский гарнизон оказался, таким образом, полностью отрезан от своих.

Непомерно широкие, лишенные привычных мачт и парусов, необычные корабли медленно приблизились к Кинбурнской косе. Несколько раньше, лейтенант де Раффен (de Raffin) с «Девастасьона», взяв шлюпку, выставил три буя, обозначающих позиции для трех батарей. В ходе этой смелой операции он был убит огнем с форта. По плану, они должны были приблизиться на расстояние 600 метров, но на деле оказалось, что «Девастасьон» стал на якорь в 877 метрах, «Лавэ» в 975 и «Тоннант» — в 1150 метров от русского форта. «Девастасьон» открыл огонь первым — в 9.06, и вскоре к нему присоединились остальные. Преимущество постановки на якорь заключалось в том, что давало дополнительную устойчивость кораблю как орудийной платформе, и позволяло вести более точный огонь. Мортирные корабли, находясь в 2800 футах к югу от форта, также открыли огонь. Заговорили и орудия линейных кораблей.

Броненосные батареи вели огонь в течение четырех часов, выпустив за это время 3177 ядер и бомб по русским укреплениям. Когда русский артиллерийский огонь заметно ослаб, к броненосным батареям присоединились подошедшие к форту с тыла канонерки. Русские батареи Кинбурна, расстреливаемые с короткой дистанции, несли тем временем большие потери. После трехчасовой канонады были уничтожены 29 пушек, повреждены брустверы и казематы, 130 человек ранено и 45 убито. В 12.50 английский линейный корабль «Ганнибал» («Hannibal») занял позицию у оконечности косы, чтобы прикрыть проход французских корветов и английских фрегатов в залив. Его огонь быстро заставил замолчать прикрывавшую косу русскую батарею. Фрегаты и корветы направились в залив, заняли свои позиции и открыли огнь в 13.30, уже непосредственно перед окончанием боя.

В 13.50 Кинбурн капитулировал перед практически неуязвимым противником. Договор о сдаче был подписан в 15.00, и союзники смогли, наконец, занять укрепления. Этот успех, впрочем, не был реализован союзниками до конца и не привел к каким-либо изменениям на театре военных действий — прорыва в Буг, атаке Николаева и т. п.

Но падение Кинбурна (которого и считать-то крепостью было нельзя — это был форт, укрепление) произвело именно тот эффект на который надеялся главный инициатор и организатор первого в истории применения бронированных кораблей — Наполеон III. И эффект был более ощутим, чем падение Севастополя или бомбардировка союзниками Свеаборга — Россия запросила мира. «Намек» был слишком прозрачным — следующей целью для французских броненосных батарей (неуязвимых!) мог оказаться Кронштадт или даже Петербург! И ответить на такой «ход конем» было абсолютно нечем.

Ясно, что именно французские паровые броненосные батареи выиграли этот бой, и что именно они явились острием копья, при помощи которого союзники завладели русскими укреплениями. Другие корабли оказали им помощь, но роль их была исключительно второстепенной. Если бы грозные морские силы, как планировалось, отправились бы в 1856 году на Балтику, чтобы уничтожить русскую крепость Кронштадт, то броненосным батареям вновь бы следовало оставить всему прочему флоту лишь нанести “удар милосердия”.

Насколько велико было потрясение от первого применения брони говорит тот факт, что в России сдачу укрепления не посчитали чем-то унизительным для славы русского оружия — спустя 60 лет один из новейших линейных крейсеров получил название «Кинбурн». К чести русских артиллеристов — стреляли они отлично: «Девастасьон» получил 31 попадание в борта и 44 в палубу, «Лавэ» и «Тоннант» получили примерно по 60 попаданий каждый. Но весь этот меткий огонь оставил лишь десятки полуторадюймовых вмятин в железной броне французских батарей.