Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 07 (14)

Новому ОКБ было поручено спроектировать ряд гидропланов самого разного тоннажа — от легкого ближнего разведчика до сверхтяжелой летающей лодки со взлетным весом 200 тонн. Но для выполнения даже самого простого из этих заданий возможностей, которые предоставлял 28-й завод, было недостаточно. Предприятие не имело полного цикла производства самолетов, выпуская лишь отдельные деревянные части по заказам других заводов, а основной продукцией были воздушные винты и аэролыжи. Пока группа «Р», как называлось ОКБ Ришара в СССР, занималось чисто «бумажной» работой, этого хватало. Но как только дело вышло в практическую плоскость, этот недостаток стал ясно виден, и летом 1929 года вышло решение о переводе ОКБ Ришара на самый оснащенный советский авиазавод № 22, на котором, как мы помним, уже трудился коллектив конструкторов, который занимался самолетом РОМ после ареста Григоровича под руководством Бартини. Группу «Р» преобразовали в 4-й опытный отдел ЦКБ, планы работ были пересмотрены, явно нереализуемые и морально устаревшие проекты были отброшены, а главным приоритетом был объявлен двухмоторный цельнометаллический поплавковый моноплан ТОМ-1 — «торпедоносец открытого моря». Машину эту иногда именовали также МТБ-1 — «морской тяжелый бомбардировщик». Вскоре КБ француза Ришара и итальянца Бартини объединили в одну организацию.

На первый взгляд ТОМ-1 имел много общего с бомбардировщиком Туполева ТБ-1, например, силовая установка была такой же (два мотора БМВ-VI, которые производились в СССР под обозначением М-17), но проект Ришара вмещал ряд прогрессивных новшеств.

Его обшивка везде была гладкой, а не гофрированной, как это было принято тогда в ЦАГИ. Аэродинамическое сопротивление удалось снизить, но для обеспечения гладкости панелей и отсутствия «хлопунов» при клепке шаги шпангоутов и нервюр пришлось уменьшить, и каркас получился тяжеловат. Стабилизатор подняли на верхушку киля, максимально удалив его от поверхности воды, что тоже добавило весу. Но наиболее интересным решением было применение выдвижных щелевых закрылков, значительно улучшивших взлетно-посадочные свойства — такая механизация крыла тогда была новинкой, она себя показала с наилучшей стороны и сейчас она применяется повсеместно. ТОМ-1 должен был нести одну 1000-кг торпеду или тонну бомб, а для обороны иметь три пулемета ПВ-1: по одному в носовой установке, на верхней турели в средней части фюзеляжа и в выдвижной нижней «корзине».

МТБ-1 (ТОМ-1).

Фото с архива Приходченко И.В.

МК-1 (АНТ-22)

МТБ-1 (АНТ-27)

Завод N«22 в те годы был единственным советским предприятием, имевшим опыт, а также достаточное технологическое оснащение и станочный парк для постройки больших цельнометаллических самолетов, поэтому он был постоянно перегружен работой, причем главными заданиями были серийные машины ЦАГИ — Р-3, И-4, ТБ-1, ПС-9 и ТБ-3. Тем не менее, опоздание по сравнению с окончательно согласованными сроками сдачи агрегатов самолета ТОМ -1 не превышало двух месяцев, что было неплохо и по нашим, и по зарубежным меркам.

Но в Севастополе, где намеревались самолет испытывать, были явно не готовы к его встрече. Последние агрегаты прибыли на место к 1 января 1931 года, а сборку и регулировку машины закончили только к 1 августа, и в начале месяца ТОМ-1 совершил первый полет.

Летные данные вышли по тому времени неплохими, но произошло одно событие, резко изменившее отношение Заказчика к самолету — контракт Ришара закончился, он не стал его продлять и вернулся во Францию. Сразу после этого тон официальной переписки по самолету изменился с благожелательного на негативный. На первый план были выставлены претензии технологов 22-го и 31-го заводов, прорабатывавших чертежи ТОМ-1, запуск в серийное производство которого был запланирован на 1932 год. Главные замечания сводились к следующему: Планер машины имел высокую металлоемкость, коэффициент использования материала был гораздо ниже, чем на самолете ТБ-1. Это произошло из-за того, что самолет Ришара имел лонжероны, шпангоуты и нервюры со сплошными стенками из листового кольчугалюминия с отверстиями облегчения, тогда как у ТБ-1 это были клепанные фермы или рамы из гнутых профилей. Все отверстия имели по краям отбортовки, для выполнения которых без брака требовались медники самой высокой квалификации, а сам этот процесс не был пока механизирован и был крайне непроизводительным. Но практика показала, что вариант Ришара дает заметный выигрыш в весе, и именно он применяется по сей день, конечно с использованием штампов.

Самолет ТОМ-1 на вооружение принят не был, однако от деятельности «французского ОКБ» польза отечественной авиации все же была: под руководством Ришара зарубежный опыт перенимали знаменитые в будущем ученые: аэродинамик И.В. Остославский и прочнист А.Л. Гиммельфарб, по их учебникам училось несколько поколений студентов авиационных вузов, в том числе и автор этих строк. У Ришара начинали свой творческий путь будущие руководители авиационных бюро по самолето- и вертолетостроению, авиационному вооружению и ракетной технике Н.И. Камов, С.А. Лавочкин, М.И. Гуревич, Г.М. Можаровский и СП. Королев. Среди сотрудников Ришара были и Главные конструкторы КБ, успешно работавших в области гидроавиации — В.Б. Шавров, И.В. Четвериков и Г.М. Бериев. Через несколько лет именно КБ Бериева станет основным конструкторским коллективом страны в области гидроавиации, но пока главные надежды на создание больших гидропланов возлагались на Андрея Николаевича Туполева.

В 1925 году Остехбюро предложило Центральному аэрогидродинамическому институту свой вариант переделки под поплавки еще только строившегося бомбардировщика АНТ-4. Однако все силы ЦАГИ были поглощены испытаниями базового колесного варианта самолета, и расчет его поплавковой модификации Туполев смог представить только после того, как 26 марта 1926 года успешно прошли «официальные» полеты базовой машины. Однако, тем дело пока и ограничилось.

Лишь когда в 1929 году в Таганроге была создана морская испытательная база ЦАГИ, работы по поплавковому варианту АНТ-4 возобновились. Опытный АНТ-4 № 2 был поставлен на поплавки «Юнкере» с удлиненной по рекомендации Туполева носовой частью, скопированные заводом № 22 из комплекта самолета ЮГ-1.

Испытания начались 15 июня 1929 года и завершились в первых числах августа с полным успехом. Закрепить достигнутое решили сверхдальним перелетом Москва — Нью-Йорк, значительная часть которого должна была пройти над Тихим океаном с перестановкой с колес на поплавки. Подготовку головного серийного ТБ-1 № 601 и техническое обеспечение полета на сухопутном участке вел В.М. Петляков, а на морском — Р.Л. Бартини. Экипаж самолета «Страна Советов» под командованием С.А. Шестакова вылетел из Москвы 8 августа, но под Читой вынужден был садиться на лес. Все остались живы, но машина была разбита. Вторую попытку предприняли 23 августа. Число промежуточных посадок увеличили, что позволило снизить запас топлива, и взлетный вес уже не превышал нормальный. На этот раз все прошло гладко и «Страна Советов» № 2 прибыла в Нью-Йорк 31 октября. За 141 ч 45 мин. полетного времени было пройдено 21242 км, из них 50 ч полег проходил над океаном — 8000 км на участке от Хабаровска до Сан-Франциско. Это был первый перелет советского самолета в США и первый наш перелет такой дальности над водным пространством.