Журнал Наука и жизнь, 2000 № 02

Как уже говорилось, Фестский диск появился в 1600 году до новой эры, а имеющийся сегодня в распоряжении ученых материал доказывает, что греческий алфавит возник не ранее IX века до новой эры. Он сложился по образцу финикийского письма, о чем говорит сходство и в начертании букв, и даже в их названии. Но и само финикийское письмо (кстати, имевшее знаки только для согласных звуков) возникло все же позже Фестского диска. Что дало ученому основание отодвинуть возникновение греческого алфавита в более древнее время?

И, наконец, третье возражение. Оленрот считает, что родина Фестского диска не Крит, где он был найден, а материковая Греция. Это вытекает из греческого языка, на котором будто бы составлена надпись (на Крите в те времена на греческом еще не говорили), и из ее содержания, повествующего о греческих, а не о критских храмах.

Однако многое говорит о том, что Фестский диск был создан именно на Крите. Свидетельство тому — островное происхождение глины, из которой вылеплен диск, а прообразами всех знаков диска стали местные, критские реалии. Особенно важна найденная археологами в одной из критских пещер медная секира, относящаяся к тому же времени, что и диск. На ней сохранилась своеобразнейшая надпись, сделанная вперемежку знаками письма Фестского диска и так называемого линейного письма А, широко распространенного на Крите в тот период. (С помощью письма Апередавался критский, то есть минойский, неиндоевропейский язык.) А стало быть, нет сомнений и в том, что эти две системы письменности функционировали на острове одновременно, были взаимозаменяемы. Видимо, они использовались в разных сферах жизни: линейное письмо А служило для деловых, хозяйственных документов, а письмо Фестского диска — для религиозных, сакральных текстов. Это тоже подтверждает: язык Фестского диска не греческий, а минойский.

Критские глиняные таблички с надписями, сделанными линейным письмом А.

Надпись на бронзовой секире. Часть знаков совпадает со знаками Фестского диска, другая часть принадлежит линейному письму А.

Предлагая свою расшифровку, Оленрот читает надпись на диске от центра к краю и получает нужный ему смысл. Однако некоторые специалисты, исследовавшие технику нанесения знаков, считают, что этот процесс шел от края к центру. Казалось бы, тогда и читать надпись следует именно так.

На мой взгляд, ближе всех к раскрытию тайны загадочной надписи на диске подошел российский историк и лингвист А. А. Молчанов. В свое время о его работах журнал «Наука и жизнь» уже рассказывал (см. № 2, 1983 г.), а в наиболее полном виде они изложены в его книге «Посланцы погибших цивилизаций (Письмена древней Эгеиды)» (М., «Наука», 1992).

При дешифровке А. А. Молчанов применил комбинаторный анализ. Прежде всего он выявил на диске личные имена правителей, а затем — топонимы, то есть названия критских городов. Успешно решив эту задачу, исследователь смог построить так называемую искусственную билингву, то есть искусственно созданную двуязычную надпись, чтение части слов которой известно по ранее дешифрованным памятникам. Создав такую билингву, можно было работать с ней в том же ключе, в котором полтора века назад работал Франсуа Шампольон с реально дошедшей греко-египетской билингвой — Розеттским камнем (что позволило ему впервые прочесть египетские иероглифы).

Методика А. А. Молчанова была высоко оценена многими выдающимися учеными — академиком А. В. Арциховским, И. Д. Амусиным, Н. Я. Мерпертом, Л. А. Гиндиным, О. С. Широковым и другими. Она позволила прочесть большую часть знаков Фестского диска и не только в общих чертах, но и с известной детализацией понять содержание надписи. По Молчанову, на диске содержится сообщение о посвящении этого предмета в святилище царем Кносса (главного центра древнего Крита) и подчиненными ему правителями других критских городов. Очевидно, диск существовал не в единственном числе: каждый из участников посвящения, скорее всего, получил персональный экземпляр, изготовленный путем тиражирования. Один из таких экземпляров, принадлежавший правителю Феста, дошел до нас. Не исключено в будущем найти на Крите другие экземпляры диска или их фрагменты.

Наука движется вперед, к раскрытию все новых загадок древнейших цивилизаций. Думается, недалек тот миг, когда Фестский диск будет полностью дешифрован и в нем практически не останется неразгаданных знаков.

Доктор психологических наук, профессор М. КОРОБЕЙНИКОВ.

Об Алексее Федоровиче Лосеве в Большой советской энциклопедии сказано, что он — советский философ и филолог, профессор с 1923 года и доктор филологических наук — с 1943-го. Что для его поздних работ «характерно стремление к широким философско-историч. и социолог. обобщениям, сочетающимся с филологич. скрупулезностью в отношении к каждому слову и понятию».

Этими скупыми фразами, казалось бы, сказано многое и о специальности, и о методе, и в то же время — не сказано ничего о том Лосеве, который оставил яркий, самобытный след в истории человеческой мысли, в истории русской философии. Сегодня труды Алексея Федоровича широко известны у нас и за рубежом. Но так было не всегда.

Уникального человека и философа представляет читателям журнала наш давний автор Максим Петрович Коробейников, крупный специалист в области военной психологии. Он изучал, в частности, такие знакомые каждому и неизбежно соприкасающиеся понятия, как страх и нравственность.

Статья о Лосеве стала последней работой, которую М. П. Коробейников написал для «Науки и жизни». Автор не увидит вышедший номер журнала: 16 декабря прошлого года Максим Петрович скончался.

Жизнь А. Ф. Лосева охватывает почти весь XX век: он родился в 1893 году, умер — в 1988-м.

Судьба оказалась несправедливо жестокой к нему. Тюрьма, лагерь, ранняя слепота (свои труды по памяти диктовал жене), 23-летний запрет на публикации (и это в период расцвета таланта ученого!), гибель дома, а с ним — книг и рукописей. Как ученый и православный человек, он разделил с Родиной ее беды. До 60-х годов его мало кто знал. Широкую известность он получил, когда ему было уже 70 лет. Его труды оказали заметное влияние на современных мыслителей (ко времени кончины Алексея Федоровича 400 его трудов, из них —40 книг, изданы большими тиражами). Можно не сомневаться, что в XXI веке его имя займет достойное место в истории науки.

Всякого, кто знакомится с уникальной личностью Алексея Федоровича, привлекают его острая проницательность и ум, Потрясают нечеловеческая способность преодолевать трудности, идти на риск, присутствие духа при действиях в крайне трудных и даже опасных ситуациях; исключительная работоспособность и редкая эрудиция. Вызывают глубочайшее уважение и восторг непоколебимая убежденность, воспитанная с детства (качество, в один миг утерянное многими нашими учеными и политиками), и неистребимая вера во Всевышнего.