Журнал «Знание-сила» - Знание - сила, 1998 № 05(851)

Вопрос о том, существовала ли мистическая подоплека «нового» искусства двадцатых годов в России, сейчас решается однозначно на основании материалов открытых архивов и сообщений зарубежной печати тех лет, находившейся у нас в спецхранах и не привлекавшей внимание редких прорывавшихся туда исследователей отчасти благодаря своей специфике, а отчасти — закамуфлированности. В противном случае исследователи творчества С.М.Эйзенштейна, казалось бы, всесторонне (а на самом деле — весьма поверхностно) изученного у нас и за рубежом, увидели бы в разработке «Мексиканца» воплощение принципов оккультизма и мистической символики и в оформлении сцены, и в игре актеров.

Больше того, нм стоило бы обратить внимание на слова Эйзенштейна, что осенью 1920 года он был принят в Орден розенкрейцеров, а в последующее время продолжал интересоваться оккультизмом и мистикой, хотя всячески это скрывал. Менее известно другое: что М.А.Чехов был не только последователем Р.Штейнера и учеником А.Белого, пол влиянием которого был поставлен на сцене Второго МХАТа «Петербург», по еще и рыцарем высокой степени Ордена тамплиеров.

Изучение мистических обществ и орденов, существовавших в советский период в России, если не считать одиозных публикаций по «масонскому вопросу» в семидесятых и восьмидесятых голах нашего века, началось только в последние годы, когда для исследователей в какой-то мере приоткрылись ранее недоступные архивы КГБ.

• Масонский ковер

Вопрос о том, существовала ли мистическая подоплека «нового» искусства двадцатых годов в России, сейчас решается однозначно на основании материмое открытых архивов и сообщений зарубежной печати тех лет.

Однако этой возможностью воспользовалось весьма ограниченное число историков. Последнее объясняется причинами как субъективного, так и объективного характера. К первой из них следует отнести воспитанное в обществе недоверие к фактам, содержащимся в архивно-следственных делах «ведомства страха», априорно воспринимаемых в качестве заведомой фальсификации следователей и самооговора со стороны подследственных. Вторая определяется спецификой самого материала, требующего не только длительных разысканий, но и существования у исследователя исходных «базовых данных» по персоналиям, которые в свою очередь появляются только в процессе поиска{ 1Все ли вопросы, в том числе методика работы с архивно-следственными материалами и оценка достоверности зафиксированных фактов, подробно рассмотрены мною в специальной работе, опубликованной в петербургском журнале «Russian Studies». Ежеквартальник русской филологии и культуры», том 1. № 4, СПб.. 1996. }.

В этой журнальной публикации я ограничиваюсь лишь общим обзором главнейших выявленных к настоящему времени мистических группировок и организаций, существовавших на протяжении двадцатых и тридцатых годов нашего века в России, — масонов, розенкрейцеров, тамплиеров и оккультистов, с которыми смог ознакомиться в результате изучения архивно- следственных дел, а также личных контактов с недавно еще живыми их членами.

• Василий Кандинский. «Композиция X»

Одним из наиболее ярких и структурно определенных духовных течений в российском обществе начала XX века, вне сомнения, было масонство, в той или иной степени сохранявшее преемственность от масонства XVIII и XIX веков, если не непосредственно, то через зарубежные европейские ложи, куда принимали выезжавших за границу отдельных россиян. Собственно русские ложи на территории России начали возрождайся, по-видимому, сразу же после революции 1905 года как результат деятельности «Великого Востока Франции», основавшего в 1907—1908 годах две ложи — «Возрождение» (в Москве) и «Полярная звезда» (в Петербурге). В последующие годы, как следует из работ Н.Н.Берберовой, Б.И.Николаевского, О.Ф.Соловьева, В.И.Старшинова и только что появившейся обобщающей монографии А.И.Серкова о русском масонстве 1845 — 1945 годов, в России вплоть до октябрьского (1917) переворота существовали и другие ложи, представлявшие исключительно политическое масонство и, как правило, ничего общего с мистицизмом не имевшие. Вот почему особенный интерес приобретают документы ленинградского масонского дела 1926 года, опубликованные его исследователем В.С.Брачевым в ряде журналов.

1. Астромов-Кириченко Борис Петрович. Масон. Фото 1940 года

2. Зубакин Борис Михайлович. Розенкрейцер. Фото 1922 года

3. Карелин Апполон Андреевич. Тамплиер. Фото 1922 года

4. Кайзер Петр Михайлович. Масон. Фото 1930 года

5. Полисадов Сергей Владимирович. Масон. Фото 1930 года

6. Попов Михаил Георгиевич. Масон. Фото 1930 год

7. Ростопчин Федор Борисович. Тамплиер. Фото 1928 года

8. Сизов Михаил Иванович. Розенкрейцер, антропософ. Фото 1938 года

Из них следует, что в 1910 году, проживая в Петербурге, делегат французского Ордена мартинистов Ч.И.Чинский посвятил в орден математика Г.О. Мебеса, ставшего Генеральным инспектором его петербургского отделения. Два года спустя, завоевав известность лекциями по оккультизму и собрав вокруг себя учеников и единомышленников, Мебес официально заявил о выходе из Ордена и о создании Русского автономного ордена мартиинстов (то есть оккультистов), просуществовавшего до начала двадцатых годов и опиравшегося на журнал «Изида». Кроме этого ордена в Петрограде в предреволюционные годы известны и другие независимые оккультные группы — общество «Сфинкс», во главе которого находился Г.О.Лобода, Орден рыцарей Грааля, открытый Гошероном де ла Фосс, мистика-церковный кружок А.Н.Семнгановского, в дальнейшем ставшего обновленческим епископом, кружок доктора А.В.Барченко, русское отделение французского оккультного ордена «Рыцарей филалетов» и ряд других подобных объединений.