Борис Рабкин - Самая длинная ночь

Г а й д а р (смотрит в стереотрубу) . Действительно нет… Вырубили.

Р у д н и к о в. Вы бывали в этих местах?

Гайдар не отвечает, кажется, он и не слышал вопроса. Жадно прильнув к окулярам, смотрит в стереотрубу. Точно порывом ветра донесло из дальней дали серебристый звук мандолины: «Во поле березонька стояла…»

Вы бывали в этих местах?

Мелодия оборвалась.

Г а й д а р (оторвался от окуляров) . Однажды я уже брал Андреевичи. Только с другой стороны. Мы атаковали с Малинской дороги.

Р у д н и к о в. Наша часть отходит с боями от самого Буга. Разве здесь были другие бои?

Г а й д а р. Были.

Р у д н и к о в. Когда?

Г а й д а р. Двадцать два года назад. В девятнадцатом. Это была другая война. И противник был другой — послабее. Петлюра, атаман Битюг, Маркиз… В красном камзоле на катафалке разъезжал…

Внизу запищал зуммер полевого телефона.

С в я з и с т (быстро взял трубку) . «Заря». Есть. (Рудникову.) Товарищ старший лейтенант, «Звезда».

Р у д н и к о в (Наблюдателю) . Продолжайте наблюдение. (Спустился вниз, взял трубку телефона.) Старший лейтенант Рудников. Тихо, товарищ полковник. Разведка не вернулась. Нет. Никаких передвижений неприятеля не наблюдаем. Туман рассеивается. Что? Писатель? Так. Так. Понятно.

При слове «писатель» Гайдар насторожился, спустился вниз, подошел к Рудникову.

Минутку, товарищ полковник. (Прикрыл трубку рукой. Гайдару.) Из штаба полка сбежал писатель. Аркадий Гайдар. Начподив приказал дальше штабного блиндажа не пускать его, а он вышел к машине якобы за трубкой и сбежал на передовую. Говорят, пошел в нашу сторону… (Вопросительно смотрит на Гайдара.)

Г а й д а р (шепотом) . Его здесь нет. Нет и не было.

Р у д н и к о в (в трубку, после секундного колебания) . Он здесь, товарищ полковник. Да. У меня в батальоне. Здесь, но просит разрешения остаться. Дело в том, что товарищ Гайдар воевал в этих местах во время гражданской войны… Есть! (Передает Гайдару трубку.) Хочет говорить с вами.

Г а й д а р (берет трубку) . Слушаю. Я, товарищ полковник. Не за тем приехал на фронт, чтоб отсиживаться в штабах. Никаких неприятностей не будет. Здесь тихо. Хорошо. Если начнется обстрел, вернусь. (Отдает трубку Рудникову.)

Р у д н и к о в. Слушаю, товарищ полковник. Понимаю. Хорошо. На мою ответственность. Дальше наблюдательного пункта я его не пущу. (Положил трубку.) То-то я удивился, что вы без сопровождающего. Если бы не узнал по фотографиям, пожалуй, приказал бы задержать.

Г а й д а р. Спасибо, друг. Ты все понял.

Р у д н и к о в. Значит, договорились? Не дальше наблюдательного?

Гайдар кивнул. Они вышли из сарая, сели на край разрушенной стены, помолчали.

Мой Вовка зачитывается вашими книгами. Да и сам я не так давно…

Г а й д а р (перебивает) . Табачок есть?

Рудников протянул Гайдару пачку папирос, тот накрошил из папирос табаку в трубку. Закурили.

Вторую неделю на фронте, а продовольственным аттестатом обзавестись не успел. Невоеннообязанный. В петлицу ничего не дали. Плохо без табачку… (И вдруг без всякого перехода.) В девятнадцатом я командовал шестой ротой Железной бригады красных курсантов. Малин, Коростень, Новоград-Волынский, Клевень… Какие были среди нас политики! Какие стратеги! Как свободно и просто решали мы проблемы мирового масштаба! А вот дисциплина хромала и стреляли неважно. Искренне думали, что обрезать стволы у винтовок нам не разрешают только из-за косности военспецов главного штаба. Стояли такие же погожие осенние дни…

Со стороны противника донесся резкий, пронзительный звук фанфар. Он не очень громкий, но что-то в нем есть такое, отчего спящие красноармейцы разом проснулись. Одни вскочили на ноги, другие остались сидеть или лежать на земле, тревожно прислушиваясь к этим внезапно нарушившим тишину утра трубным звукам.

Р у д н и к о в. Ну, кажется, начинается… (Бросился наверх, к стереотрубе.)

Гайдар вскочил, бежит следом за Рудниковым.

Запищал зуммер полевого телефона.

С в я з и с т (схватил трубку) . «Заря». Есть! Товарищ старший лейтенант, вас. «Звезда»!

Р у д н и к о в (смотрит в стереотрубу) . Давай сюда аппарат!

Разматывая провод с катушки, связист тащит аппарат на крышу, подает трубку Рудникову.

(В трубку, не отрываясь от окуляров.) Все в порядке. Начинается музыка, товарищ полковник. Из деревни вышел взвод трубачей. Не прячутся. Совершенно открыто. (Командует красноармейцам.) По местам! Без команды огонь не открывать!

На несколько мгновений все пришло в движение. Красноармейцы заняли свои места, и снова все замерло в напряженной неподвижности.

(В трубку телефона.) Кажется, будет психическая, товарищ полковник.

Внезапно фанфары смолкли. Тишина.

Ага, вот и они… Эсэсовцы. На касках черепа. Дивизия «Мертвая голова». Идут засучив рукава. Точь-в-точь как в кинофильме «Чапаев». Связь кончаю. Ясно. Остальное по плану. В нужный момент поддержите артиллерией. (Положил трубку. Гайдару.) Хотите посмотреть?

Г а й д а р (припал к стереотрубе) . Да они пьяные…

Р у д н и к о в. Водка особого назначения. Подмешаны одурманивающие вещества.

В тишине становится слышен ровный, неторопливый шаг атакующих. Он приближается неотвратимо и грозно, кажется, ничто не в силах его остановить. Забил барабан. Гайдар вдруг сорвался с места и, стремительно спустившись по лестнице, бросился к окопам.

Стойте! Аркадий Петрович! Вернитесь! Вы же обещали!

Гайдар уже спрыгнул в окоп. Красноармейцы расступились, освобождая ему место в цепи. Рудников махнул рукой, прильнул к окулярам стереотрубы.

Шаг атакующих. Барабан. И вдруг опять призывно и нежно запела мандолина: «Во поле березонька стояла…» Ту же мелодию пропели рожок, труба…

Темнота.

Идут враги. Кованые солдатские сапоги точно стремятся заглушить мелодию, наступить на нее, растоптать, она увертывается, живет, взлетает все выше…

1919 год. Октябрь. Деревня Андреевичи. Помещичья усадьба. Комната на втором этаже. Следы поспешного бегства. На столе остатки еды, опрокинутые бутылки. За окнами еще слышны отдельные выстрелы, но ясно, что бой подходит к концу.

Стремительно распахивается дверь, вбегает А р к а д и й. Шинель нараспашку, головного убора нет, в руке маузер.

А р к а д и й (быстро осмотрел комнату, сунул маузер за пояс, подбежал к окну, распахнул его, смотрит в бинокль. Кричит вниз) . Гей-гей! Сергунок! Дубовую рощу, что за рекой, видишь? Скачи к ней напрямик через поле. Перехвати Онищенко. Скажи — пусть возвращается. Скажи — я приказал. А то оторвутся далеко, как раз напорются на засаду. Дуй! Аллюр два креста!