Исидор Шток - Драмы

Е в д о к и я. Как же ты неосторожен!

Л е н я.. Тебе что: лыжи или меня жалко?

Е в д о к и я (смотрит наверх) . Потише…

Л е н я. Не услышит. Хоть из пушек стреляй.

З у б к о в с к и й. Случается. Даже с чемпионами!

Е в д о к и я. Да ты не ушибся ли?

Л е н я (двигает руками, ногами) . Нет, все цело. Где коньки?

Е в д о к и я. Господи!..

Л е н я (достает из тумбочки ботинки с коньками) . Не получился из меня лыжник, стану конькобежцем.

З у б к о в с к и й (смеется) . Правильно! И всегда так в жизни поступай. Никогда не сдавайся, не кисни от неудач. Черт с ними, с лыжами! Голова бы на месте осталась.

Е в д о к и я. Дурная голова, зачем она?

З у б к о в с к и й. Чтоб умной стать, Евдокия Семеновна. (Почувствовал в словах Евдокии неблагополучие, поспешно.) Почта у вас далеко?

Л е н я. Рядом со станцией. Как через мост перейдете…

Е в д о к и я. Да вы обедать у нас оставайтесь.

З у б к о в с к и й. Останусь, Евдокия Семеновна, с большим удовольствием. И винца куплю к обеду.

Е в д о к и я. Это уж лишнее…

З у б к о в с к и й. Нет, при встрече старых друзей вино никогда не бывает лишним. (Уходит.)

Е в д о к и я. Ты чего буйствуешь?

Л е н я. Мне… Дуня… Мне деньги нужны…

Е в д о к и я. Какие деньги?

Л е н я. Пятьсот рублей.

Е в д о к и я. Что же стряслось такое?!

Л е н я. Заработаю — вышлю. На дорогу.

Е в д о к и я. Ты это серьезно?

Л е н я. Серьезно.

Е в д о к и я. А отец?

Л е н я. Ну что отец?! Оставлю ему письмо.

Е в д о к и я. Как трус? Не поговоривши, не посоветовавшись… Да у тебя такой отец…

Л е н я. Какой у меня отец? А? Какой у меня отец?

Е в д о к и я (запнулась) . Что это ты такие вопросы задаешь?

Л е н я. Какой у меня отец?

Е в д о к и я. Будто сам не знаешь.

Л е н я. А ты знаешь? Тогда скажи.

Е в д о к и я. Что это тебе в голову взбрело?! Да другой бы сын счастлив был!..

Л е н я. Эту песню я знаю. Сын Кленова! Сын известного Кленова! Конечно, ему хорошо, у него Кленов отец! Ему четверку поставили потому, что он сын Кленова! В университет-то он попадет, конечно: он сын Кленова! Папа устроит! Никогда, слышишь, никогда я не пользовался отцовской славой, никогда не козырял его именем. А этот идиот Гешка Корзинкин смеет при всем классе кричать: «Вот какой нам пример показывает сын Кленова! Что ж тогда другим делать?!» Я, конечно, не сдержался, двинул его…

Е в д о к и я. Ударил?

Л е н я. Ударил. И всех буду бить по зубам, если мне каждую минуту будут отцом тыкать: «Ты — сын Кленова, ты должен примером быть!» Вчера на собрании раз по двадцать каждый выступающий назвал фамилию отца. Заметь — не мою фамилию, а фамилию отца!

Е в д о к и я. На каком таком собрании?

Л е н я. На комсомольском.

Е в д о к и я. Из-за тебя целое собрание собирали?

Л е н я. Да, из-за меня.

Е в д о к и я. Кто же ты такой, чтоб из-за тебя собрание делать?

Л е н я. Сын Кленова. Плохо учусь, пропускаю занятия… Вторую четверть еле на тройки вытягивал… Выходит, что я весь класс на последнее место тяну.

Е в д о к и я. Почему же ты плохо учишься? Ты лучше всех был, первый ученик в девятом классе. Это они к тебе несправедливо подходят.

Л е н я. Ах, оставь… К сожалению, справедливо. Да другому это очень просто бы сошло. Ну, к директору вызвали, ну, поругали. А я — сын Кленова. Надо мозги вправить. Перевоспитать.

Е в д о к и я. Тебя еще не воспитали. Зачем же сразу перевоспитывать?

Л е н я. Ладно! Я им облегчу дело.

Е в д о к и я. Нет, ты мне скажи, почему ты учиться плохо стал? Трудно тебе?

Л е н я. Неинтересно. И надоело. Взрослый мужчина… В эти годы уже звание Героя Социалистического Труда получают, а я должен на переменках, как мальчишка, бегать, за партой сидеть, вставать, когда учитель входит…

Е в д о к и я. Так ведь последняя зима!

Л е н я. Вот и не могу. Четыре месяца осталось — не могу! Вырос!

Е в д о к и я. Тише ты говори! Отец услышит.

Л е н я. Они там «Войну и мир» изучают. А я всего Толстого еще в шестом классе прочел. Они «Молодую гвардию» проходят, а ведь мы с тобой прекрасно знаем Фадеева — и он у нас бывал, и Папанин, и Мария Демченко… И я могу быть таким же, как они. Могу? Скажи, могу?

Е в д о к и я. Без знаний кому ты нужен!

Л е н я. Знания жизнь дает. Я ведь и не отказываюсь учиться. Осенью, будь спокойна, сдам все экзамены.

Е в д о к и я. А в институт пойдешь?

Л е н я. И в институт пойду. Только сперва жизнь повидаю. Поработаю. Каждый день в этой школе — потерянный день! Я не вернусь туда.

Е в д о к и я. Да ты с отцом посоветуйся.

Л е н я. Сам пробьюсь в люди… Месяц назад, когда папа приехал из-за границы, он читал лекцию в Политехническом музее. Народу полно. Я в перерыве разговорился с одной девушкой. Я говорю: «Что это вы все в блокнот записываете?» А она: «Я, говорит, будущая журналистка. Буду, говорит, как Кленов… А вы?» — спрашивает. Я не решился сказать, что я сын Кленова. Зачем? Слесарь с автозавода. Новатор. Интересуюсь разными лекциями.

Е в д о к и я. Зачем же ты? Стыдишься, что ли?

Л е н я. Просто так. Выполняю, мол, план на двести процентов. Она заинтересовалась. «Хотите, спрашивает, я о вас очерк напишу? С портретом для «Огонька». Дала свой телефон. Я, конечно, не позвонил. Кто я такой? Сын известного человека. Всего-навсего. А вот приеду через год, тогда с полным правом позвоню ей. Пусть пишет.

Е в д о к и я. Ах, Леня! Набита у тебя голова чепухой. Как маленький рассуждаешь.

Л е н я. Ну, не твоя забота, как я рассуждаю.

Е в д о к и я (оскорблена) . А чья это забота? Пеленать тебя, в первый класс провожать, обеды готовить, штаны зашивать — это моя забота? Восемнадцать лет ходить за тобой, бояться, как бы не заболел, как бы не обидели, как бы не был хуже других, — моя забота? А сейчас — не моя?

Л е н я. Не мучай ты меня. И не обижайся. Дай деньги. Я вышлю.

Е в д о к и я. Дать пятьсот рублей нетрудно. На! Вот они… (Снимает с полки толстый том энциклопедии, достает оттуда пачку денег.) Был бы толк от них…

Л е н я. После. Потом.

Е в д о к и я. Нет. Сейчас бери. Лучше у меня, чем у других. А рассуждать я больше не буду. Зачем? Мое дело стороннее, беззаботное.

Л е н я (прячет деньги в карман) . Не сердись ты, не сердись…

Е в д о к и я. Думала, гадала, как бы вырос поскорее… Покрывала твое озорство, от отца защищала…

Л е н я. От какого отца?

Евдокия Семеновна с ужасом смотрит на него.

Зачем же сына от отца защищать? Я уж сам постою за себя.

Е в д о к и я. Отвечать-то мне!

Л е н я. Сам отвечу! (Вынимает коробку «Казбека», закуривает.)

Е в д о к и я. Брось! Сейчас же брось папиросы. Это еще что за новости!

Л е н я. Смешно! (Но все же гасит папиросу. Потом, устыдившись своего малодушия, снова закуривает.)

Сверху спускается Ш у р а.

Ш у р а. Ленечка! (Смотрит на Евдокию Семеновну.) Что это ты расстроенная такая, Евдокия Семеновна?