Исидор Шток - Драмы

Е в д о к и я (беспомощно показывает на Леню) . Да вот… курит.

Ш у р а. Думает, усы поскорее вырастут.

Леня бросает папиросу в камин, поглядывая наверх.

Погреться пришла. Холодно там.

Е в д о к и я. Кончили работать?

Ш у р а. Нет еще. (Лене.) Зачем женщину обижаешь? Курил бы уж потихоньку, если невмоготу. (Вынимает пачку папирос, закуривает.) Вот как я.

Л е н я. Так вот вы все. Учите одному, а делаете другое.

Ш у р а. Я, милый мой, разве пример? Я с тринадцати лет, как родителей лишилась, зарабатывать начала. А в шестнадцать уже помощником кочегара на паровозе у Павла Пароконного работать стала… А при людях курить стесняюсь.

Е в д о к и я. Ты у него спроси, что он задумал.

Л е н я. На коньках по пруду кататься! (Уходит.)

Ш у р а (хочет успокоить Евдокию) . А ты не огорчайся, Дуся, мальчик ведь еще.

Е в д о к и я. Неужели узнал он?..

Ш у р а. Да на тебе лица нет!

Е в д о к и я. Ой, Шурочка… Не говорили мы ему, со дня на день все откладывали, никак решиться не могли. Не родной ведь он Ярославу!

Ш у р а. Не родной?

Е в д о к и я. Приемный. Скрывали мы это.

Ш у р а. Почему скрывали?

Е в д о к и я. Так уж вышло… Задумал Ярослав Николаевич все открыть ему в день совершеннолетия. Да ведь совершеннолетие-то завтра! А сегодня…

Сверху голос Кленова: «Шура! Куда это вы пропали?»

Ш у р а. Здесь я, Ярослав Николаевич!

Сверху спускается К л е н о в. Ему сорок девять лет. Он среднего роста, подвижной, без склонности к полноте. Как все люди нервных профессий, он чрезвычайно быстро молодеет и стареет, полнеет и худеет. И в минуты огорчений кажется, что ему не меньше пятидесяти. А когда хорошо на сердце, никак нельзя дать больше тридцати пяти. Он всегда внимателен к собеседнику, даже когда и не слушает его. Во время разговора он обращает внимание на выражение лица и на руки говорящего и, раньше чем собеседник окончил фразу, старается оценить не столько сказанное, сколько сказавшего. Он хорошо воспитан; в разговоре, в походке, в обращении с другими есть и непринужденность, которую многие принимают за наивность, и изящество, и неожиданная резкость, на которую трудно рассердиться, ибо она искренна и не оскорбительна. Суетливость несвойственна ему. Он очень вспыльчив и, зная за собой это качество, старается обуздать свой темперамент, что, впрочем, не всегда удается. После подобных вспышек он очень собой недоволен и поет со сжатыми губами начало Первого фортепианного концерта Чайковского. Когда же бывает доволен собой, он напевает: «В вашем доме… в вашем доме…» Много курит, часто зажигает одну папиросу о другую. Когда смеется — детским, захлебывающимся смехом, — присутствующим трудно бывает удержаться от улыбки. Очень любопытен. Когда ходит по улице, очевидно, любит заглядывать в чужие окошки. Глаза его всегда выдают настроение: тускнеют от скуки и усталости, весело загораются от интересной встречи, неподвижно смотрят в минуту гнева… В повадке, в речи нет ничего неврастенического. Наоборот, он производит впечатление на редкость живого и здорового человека, иногда даже слегка бравирующего своим здоровьем. Сейчас он сходит вниз. В одной руке папироса, в другой — авторучка.

К л е н о в (напевая) . «В вашем доме… В вашем доме…» Ну, что происходит в вашем доме, Евдокия Семеновна? «То флейта слышится, то будто фортепьяно…» А кто лыжи сломал?

Е в д о к и я. Ленька.

К л е н о в. Надо будет его послать в палатку за чернилами. Кончились чернила в вечном пере.

Е в д о к и я. Когда обедать будем?

К л е н о в. Скоро, скоро… В семь.

Е в д о к и я. Люди ужинают в это время.

К л е н о в. А у нас все не как у людей. Шура! Я почти закончил. Теперь дело за вами. Идите, читайте, делайте на полях замечания. Только внимательно.

Шура уходит наверх. Кленов смотрит на чемодан.

Он почему здесь?

Е в д о к и я. Я картошку чистила.

К л е н о в. Выбросьте сейчас же ко всем чертям картошку. Он мне нужен, я скоро, возможно, уеду.

Е в д о к и я. Что же, у вас новых чемоданов нет? Куда это вы собрались?

К л е н о в. На Уксусные острова. В Мордегундию.

Е в д о к и я. Опять я одна во всем доме останусь.

К л е н о в (поет) . «В вашем дома… В вашем доме…» (Смотрит на книжную полку.) Кто это энциклопедию брал?

Е в д о к и я. Я. Читала.

К л е н о в (берет том, в котором Евдокия Семеновна хранит деньги) . Ангара… Ангелы… Ангидриды… (Влезает на лесенку и ставит том на место, напевая.) Ангидриды… Ангара… Надо класть книги на место… «В вашем доме…»

В дверь просовывается большая голова с седой бородкой, крупным фиолетовым носом, на котором крепко сидят очки в стальной оправе. На голове мерлушковая шапка, толстый шарф, соединяющий большую голову с довольно тщедушным туловищем на коротких ногах, обутых в валяные сапоги. Это П е т р М и р о н о в и ч Л а п ш и н, главный врач местной поликлиники и друг хозяина дома.

Л а п ш и н. Браво! А теперь заднее сальто-мортале, толовой вниз. Ап!

К л е н о в (зашатался на верхней ступеньке лестницы) . Ловите!

Е в д о к и я (испугалась, что Кленов будет прыгать) . Перестаньте!

К л е н о в. Привет, ваше преосвященство!

Л а п ш и н. Аминь! (Показывая на Евдокию Семеновну.) Готовитесь выступать в цирке? Репетируете?

Е в д о к и я. Бог знает, что вы придумали, Петр Миронович. Заходите.

Л а п ш и н (раздевается: снимает пальто, шапку, шарф) . Сейчас и я попробую залезть на лестницу.

Е в д о к и я (умоляюще) . Не надо, Петр Миронович!! В ваши годы…

Л а п ш и н. Вы думаете, не стоит? (Кленову, строго.) Инструментарий привезли?

К л е н о в. Да, ваше благолепие. (Берет с камина футляр, передает Лапшину.) Шприц «Рекорд». Стетоскоп. И еще какая-то гадость для умерщвления доверчивых пациентов. (Смотрит на Лапшина.) Ну как, прыгали вчера с парашютом?

Л а п ш и н (совершенно серьезно) . Два раза.

Е в д о к и я. Святая икона!

К л е н о в. Страшно было?

Л а п ш и н. Первый раз страшно. Второй — не очень.

К л е н о в. А значок?

Л а п ш и н. Завтра выдадут. Вчера у них не было.

Е в д о к и я. Неужели ж вы прыгали, Петр Миронович?

Л а п ш и н. Конечно. (Бодро.) Все жители поселка обязаны прыгать по два раза.. Высота — семьсот метров.

Е в д о к и я. Не может быть! Шутите вы!

Л а п ш и н (строго) . Вы газеты читаете? Сегодня написано.

К л е н о в. Постановление.

Е в д о к и я (готова поверить) . Страсти какие!

Л а п ш и н (Кленову) . А вы вчера пели в концерте?

К л е н о в. Пел. Четыре арии.

Е в д о к и я (у нее кружится голова) . В каком еще концерте?

К л е н о в (небрежно) . Журналисты в Колонном зале концерт давали. Каждый пел по две массовые песни. Я спел четыре. Успех!

Е в д о к и я. Пресвятая богородица!