Юлиу Эдлис - Жажда над ручьем

А н д р е й А н д р е е в и ч (не понимая) . Встреча — с кем?

А н н а В я ч е с л а в о в н а (рассмеялась) . С кем же еще?! С академиком Логиновым, городской нашей гордостью! Не отвертишься!

А н д р е й А н д р е е в и ч (в замешательстве) . Анечка… это невозможно, совершенно!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. В отделе культуры уже дым коромыслом — пригласительные на ротаторе размножают…

А н д р е й А н д р е е в и ч (в ужасе) . Останови их!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Хотели было еще общегородское чествование на четверг назначить, да я тебя уберегла.

А н д р е й А н д р е е в и ч. Аня, этого нельзя!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Вот только бы оранжерея не подвела…

А н д р е й А н д р е е в и ч. Анна Вячеславовна! Это надо пресечь, немедленно! Я не могу… То есть не я даже… кабы это был я, кабы речь обо мне…

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Именно — не в тебе одном дело! Это общее наше, общественное — не за тебя только, за весь наш город радость!

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я хочу тебе наконец объяснить!.. Это ужасно! Нет! — это скорее просто смешно, оттого и так ужасно!

А н н а В я ч е с л а в о в н а (смеется) . Вот уж чего в тебе в молодости не наблюдалось, так глупой этой скромности!.. Мы не для тебя это затеваем, не смущайся, нам самим приятно.

А н д р е й А н д р е е в и ч (в отчаянии) . Дай же ты мне досказать!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. И слышать не хочу! Да и поздно уже, не остановишь!

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я хочу, чтоб ты узнала наконец правду!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. О чем — правду-то?..

А н д р е й А н д р е е в и ч. Обо всем! Обо мне!

А н н а В я ч е с л а в о в н а (с грустной улыбкой) . О тебе, Андрюша, правду кто же еще всю знает, если не я?.. Всю, Андрюша, за эти тридцать с лишним наших лет… и все понимаю, и гляжу на все трезво… и все равно я все эти годы гордилась не только тобою, а, если хочешь знать, и собою… как-никак, не отпусти я тогда тебя отсюда… Не смейся, я и вправду иногда так о себе думаю!..

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я сегодня же еду, сегодня же! — и не надо было мне, ни к чему!..

А н н а В я ч е с л а в о в н а (после большой паузы) . Хорошо, Андрюша… хорошо. Тебе видней. Ни к чему… что ж, ни к чему, значит… Счастливый путь. Я пойду к Лене, что-нибудь придумаю… она у нас добрая душа, поверит… Скажу — болен… или из Академии наук телеграмма срочная пришла… что-нибудь… Проездом так проездом. (Пошла к дверям.) С обедом меня не ждите, я задержусь, Юра сам разогреет… (В дверях.) И знаешь — напоследок уже, — кто это письмо Юре прислал, насчет задачек, которые он подавал на викторину? Ты, Андрюша…

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я?!

А н н а В я ч е с л а в о в н а. Конечно, корреспонденция у тебя большая, мало ли кто ученические задачки присылает?! (Ушла.)

Пауза.

А н д р е й А н д р е е в и ч (один, все еще с Иришиной книгой в руке) . А ведь не читал я этого Шопенгауэра…

Вернулся Ю р а.

Ю р а (в сердцах) . Черта с два ее догонишь!..

А н д р е й А н д р е е в и ч (машинально — о книге) . Все как-то руки не доходили…

Ю р а (о книге же) . До Шопенгауэра? А ведь она-то его и вправду читает, метафизика, хоть и ни черта в нем не понимает, из одного пижонства! Такого в ней намешано — сил нет! Форму себе до самых трусиков укоротила, чуть из школы за мини не выгнали, потом одумались — как-никак первая претендентка на медаль! Гордость школы, а на комсомольских собраниях все на ее коленки пялятся! Историчка от нее в учительской каждый день ревет — нарочно начитается накануне энциклопедии, чтоб потом историчку в угол загнать!..

А н д р е й А н д р е е в и ч (неожиданно) . Вы не знаете, Юра, есть ли от вас на Москву вечерний самолет или поезд?

Ю р а (насторожился) . Сегодня?..

А н д р е й А н д р е е в и ч. Сегодня, да… И вот что… мне Анна Вячеславовна сейчас сказала… одним словом, это письмо, которое вы получили…

Ю р а. А ведь это (усмехнулся) не первое ваше письмо…

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я не писал его. То есть не я вам его написал.

Ю р а. …первое-то мы давно получили… в позапрошлом году, я в восьмом еще был… Перед самой смертью, за месяц, наверное, папа как раз задумал в музее раздел — «Наши знаменитые земляки», — вот и к вам, в том числе, обратился…

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я ничего не получал…

Ю р а (настойчиво) . …просил прислать свои книги, учебники, фотографии… ну, и прочее в этом роде…

А н д р е й А н д р е е в и ч. Очень жаль, но я письма не получил, затерялось, может быть…

Ю р а (безжалостно) . Москва, Котельническая набережная, дом один дробь пять, квартира двести сорок, А. А. Логинову. (Не давая Андрею Андреевичу возразить.) Ответ пришел, когда отец уже умер. Большущая бандероль, килограммов на десять, — книги, журналы со статьями, даже одна рукопись… только фотографий, правда, не было — то ли забыл, то ли засекречены они, академики…

А н д р е й А н д р е е в и ч (в замешательстве) . Это легко объясняется, Юра…

Ю р а. Там еще письмо оказалось. Я сам посылку разобрал и письмо прочел.

А н д р е й А н д р е е в и ч (выходя из себя) . Что за чертовщина! Значит, вы-то, вы-то все знали?! Давно уже?!

Ю р а. …дескать, книги свои он — вы то есть — с радостью посылает и благодарит за честь и так далее, но все же позволяет себе удивиться, потому что родился совсем не у нас и даже никогда о нашем городе, к сожалению, не слыхал, хоть и приедет к нам с удовольствием при первом удобном случае. Проездом, надо понимать. С уважением, А. А. Логинов, член-корреспондент.

А н д р е й А н д р е е в и ч. Я с ним даже знаком — познакомились на какой-то конференции, как-никак оба математики, — посмеялись этому обстоятельству: однофамилец, тезка… не такой уж редкий случай, в телефонной книге нас семеро Андрей Андреевичей Логиновых в Москве… Он очень крупный ученый, это верно. Он теперь, кажется, в сибирском филиале…

Ю р а. Я-то, в общем, и сам догадался… а вот она…

А н д р е й А н д р е е в и ч. Она?!

Ю р а (пожал плечами) . А ведь это так просто…

А н д р е й А н д р е е в и ч (понял) . Она ничего… вы ей ничего не сказали?.. Почему?!

Ю р а (не сразу) . Не знаю. Правда, не знаю. (Пауза.) А вечерний самолет на Москву — в двадцать два сорок, транзитный…

Вечер того же дня.

Та же аллея в парке, что и в начале нашего рассказа. А н д р е й А н д р е е в и ч и Ю р а давно уже сидели вдвоем на земле, над самым обрывом.

Ю р а (задумчиво) . Положеньице — будь здоров! — интересно, как вы из него выберетесь…

А н д р е й А н д р е е в и ч (усмехнулся) . Это в какой же детской книжке, не вспомню? — герой сам себя из болота за волосы вытаскивает…

Ю р а (после паузы) . А может, и не надо ей ничего говорить?..