Роберт Макки - Диалог: Искусство слова для писателей, сценаристов и драматургов

Первое — предыстория. Как и в сцене из «Музея невинности», Коппола могла бы дать своим героям возможность рассказать о прошлых конфликтах живо и очень открыто. Вместо этого она уводит драмы за сцену; они лишь подразумеваются. Рассказы Боба и Шарлотты о себе состоят из трех частей: брак, карьера, личность. Каждая часть заканчивается признанием в потере, причем оба весьма скупо пользуются средствами языка. Боб: «отдыхаю от жены / рекламирую местное виски, вместо того чтобы писать пьесу». Шарлотта: «мой муж фотограф... я сейчас не работаю». Каждый рассказывает свою невеселую повесть с обаянием, остроумием, насмешкой над собой, и это позволяет нам проникнуть за фасад усталости от жизни и увидеть внутренние конфликты героев.

Второе — пауза для подтекста. Заметим, как Боб и Шарлотта начинают говорить: «Да...», «Э-э...», «Да уж...», делая задумчивую мини-паузу почти перед каждым предложением. Актеры также дополняют свои слова озвученными междометиями, а также неозвученными реакциями: смех, кивок, быстрый взгляд, паузы с установлением зрительного контакта, паузы, когда человек смотрит в пространство. Такие колебания, длинные и короткие, придерживают речь героя и приглашают публику в его внутренний мир. Мини-пауза открывает пространство для мысли.

Третье — натуралистичные словесные портреты. Многие свои реплики Боб Харрис, всемирно известная звезда фильмов в стиле экшен, произносит, как будто играет очередную роль. Фразы вроде «Да мне и никогда не нравилось, как он играет», «Вы что-нибудь придумаете», «На этом можно разбогатеть», «Хорошо еще, виски неплох» мог бы сказать любой его крутой герой. Они уже укоренились в его личности.

Словарь Шарлотты представляет большой контраст со словарем Боба: она выражается пассивными формами, самыми общими словами, не употребляет никаких прилагательных, наречий, превосходных степеней, которые могли бы расцветить ее речь: «пока не знаю» она произносит лишь дважды. Тон ее голоса приятен, но слова отражают бесцветную, застывшую без движения жизнь.

Как только мы отделяем от его действий слова героя, становится видна форма сцены, потому что ускорение заряда ценности двигает диалог вперед от первого такта до последнего.

Коппола построила сцену как уходящую вниз спираль, втрое увеличивающую свою отрицательную мощь. Она проводит ее через ряд смущенных признаний, и потери, о которых идет речь, оказываются все тяжелее и тяжелее.

Во-первых, Боб признает, что как муж и отец он не состоялся и в личной жизни шел неверным путем (плохо). Шарлотта признается, что она всего-навсего приехала за мужем, который работу любит больше, чем ее (плохо). Боб признается, что он продался за деньги. Он мог бы делать что-то серьезное; он же рекламирует выпивку (хуже). Шарлотта признает, что у нее нет вообще не только никакой работы, но даже и планов, поэтому ее жизнь вне брака идет без направления и цели (хуже). В последнем такте они доходят до самого дна. Оба признаются в бессоннице (хуже всего).

Выстраивая всю сцену на признаниях, Коппола снимает все наносное со своих персонажей, и они видят друг друга в истинном свете. Эти «одинокие души» делают свои признания, чтобы раскрыть себя. Чтобы их увидели.

Почему эти признания ощущаются как последовательные, а не как случайные? Начнем с того, что жизни Боба и Шарлотты параллельны: Боб проиграл по всем фронтам. Коппола выстраивает их признания так, что они чередуются в нисходящем порядке. Что хуже? Потеря в личных отношениях или профессиональная потеря в работе?

Профессиональная, конечно. Почему? А потому, что потеря в личных отношениях — это потеря, которую несут два человека. Оба виновны в ней в какой-то мере, и оба в какой-то мере не виноваты. Когда отношения разлаживаются, свою вину или бремя можно уменьшить, переложив их на партнера.

Когда же вы терпите поражение на профессиональном пути, вы понимаете, что винить в этом некого, кроме себя. Можно изобретать всяческие отговорки, валить все на «систему» или свою несчастливую звезду, но в глубине души мы знаем, что если терпим неудачу в своем призвании, то из-за недостатка дисциплины, таланта, знаний, здравомыслия, усердия... То есть стандартный набор причин профессионального крушения.

И все-таки однозначно ли профессиональный провал хуже провала в личной жизни? Значительнее ли потеря работы крушения брака? Ключ к сцене в баре в том, что она указывает на потерю самого себя. Вопрос не в том, находите вы работу или теряете ее, а в том, находите вы или теряете самого себя.

Если, допустим, женщина замужем и работает мелким клерком в сети супермаркетов «Уолмарт», то крах личных отношений может для нее оказаться хуже увольнения, потому что, скорее всего, самоощущение ее сильнее связано с браком, чем с работой.

Но ни один из героев этого фильма не ощущает себя через отношения в браке. Боб с Шарлоттой видят себя артистическими натурами. А значит, для них провал в профессии гораздо тяжелее провала в личных отношениях. Шарлотта даже не заикается о своих устремлениях, не говоря уже о построении карьеры. Дальше в фильме она намекнет, что хотела бы стать писательницей, но пока что не написано еще ни строчки. Спрашивается: кто в этом виноват, кроме самой Шарлотты? Боб богат, знаменит, востребован, но предпочитает растрачивать свое время и талант на превознесение некоего алкогольного напитка. И снова спросим: кто в этом виноват, кроме Боба?

Следующий вопрос, который Коппола ставит ребром: что хуже? Провал в профессии или потеря себя? Потеря себя. А почему? Потому что стоит нам только захотеть, и мы решим, что карьера, слава, состояние и даже творческие достижения преходящи и иллюзорны. Да, мы могли бы убежать от общества. Прекрасно, только... надо же ведь где-то жить. Если мы не находим свое место в личных отношениях, если не можем оценить личных профессиональных достижений, что же остается? Мы просто обязаны заглянуть внутрь и найти полную смысла жизнь в себе.

Дилемма, лежащая в основе «Трудностей перевода», создает экзистенциальный кризис. Боб с Шарлоттой не имеют видимых поводов быть несчастными. Они предстают перед нами хорошо образованными, хорошо обеспеченными, благополучно женатыми и окруженными друзьями (в случае Боба — поклонниками). Нет, Боб с Шарлоттой вовсе не одиноки — они потеряны.

Разница тут вот в чем: вы одиноки, когда вам есть чем поделиться, но не с кем. Вы потеряны, когда вам нечем поделиться, хотя, может быть, вы с кем-то и живете. Конечно, можно быть и одиноким, и потерянным, но второе гораздо больнее.

Теперь я приведу потактовый список действий-противодействий и соответствующих зарядов ценностей. В целом положительные заряды изоляции/близости чередуются с отрицательными зарядами потери/обретения, и это придает сцене динамику без повторов: