Эгон Раннет - Пьесы

М а р и - Э л ь т с. Господи! И о Кельдере сказал?

Л о к к. Обо всем, и о том, что сам целую неделю метался между правдой и ложью.

М а р и - Э л ь т с. Ты сумасшедший, Кустас!..

Л о к к. Я был им. И только в последнюю минуту опомнился. Страшно запятнать себя ложью…

М а р и - Э л ь т с. Что ты за человек?.. Молчал бы уж, чтоб не порочить свое доброе имя…

Л о к к. А совесть, Мари-Эльтс?.. Я — коммунист. Тебе, наверное, трудно понять, что заставило меня сказать правду. Но знай: что бы ни случилось, перед партией я не солгу! Понимаешь? Я, может, очень виноват, но я не подлец!

М а р и - Э л ь т с. Кустас… Они же могут снять тебя…

Л о к к. Они и сняли меня, Мари-Эльтс.

М а р и - Э л ь т с. Ты больше не директор?

Л о к к. Нет. Я много ошибался.

М а р и - Э л ь т с. Тебя сняли… Поздравляю! Значит, конец… (Истерически смеясь и плача, показывает на генеральный план.) Теперь, когда у тебя почти все готово — ремонтная мастерская, жилые дома… квартиры с ваннами… подумать только, с ваннами!.. теперь, когда у тебя столько новых тракторов… и жизнь стала налаживаться… весь твой труд, весь генеральный план — все пойдет прахом. Ох, Кустас…

Л о к к. Найдутся люди. Доведут дело до конца.

М а р и - Э л ь т с. Ты вложил столько труда, а тебя гонят, выбрасывают… Разве ты виноват? Люди в колхозах не хотели либо не умели работать, а на тебя все шишки…

Л о к к. Корни растений всегда внизу, а корни ошибок — частенько наверху. Жизнь показала, что многие беды в нашей зоне произошли из-за моих ошибок… (Встает, останавливается перед генеральным планом.)

М а р и - Э л ь т с. Корни ошибок… наверху? Я не понимаю… Тебя сняли! Что теперь будет с нами?

Л о к к. Работать будем, Мари-Эльтс. Партия меня строго наказала. Только хорошей работой можно загладить вину.

М а р и - Э л ь т с. Но что же мы будем делать?

Л о к к. Меня направляют в колхоз. Я просил…

М а р и - Э л ь т с. В колхоз? Председателем?

Л о к к. Да. Если собрание утвердит.

М а р и - Э л ь т с. В колхоз… Интересно, в какой?

Л о к к. На место Килька.

М а р и - Э л ь т с. На место Килька?.. В «Победу»?! Ты действительно сошел с ума… Это же худший колхоз в зоне!

Л о к к. Лучшего никто не даст, а первым всегда можно стать.

М а р и - Э л ь т с. Кустас… Мы теперь на самом дне! Стерты… Уничтожены!

Л о к к. Глупышка! Не все потеряно! Да и в колхозе мне будет в двенадцать раз легче, чем здесь… Да-да! В зоне — дюжина колхозов. Я не справился с ними, но с одним? Мари-Эльтс! Через несколько лет ты еще будешь гордиться Кустасом Локком.

М а р и - Э л ь т с. Ты улыбаешься?.. Как ты можешь?.. Я никогда, наверное, не смогу… Что будет с нами?.. Что будет?.. (Переходит на другую сторону барьера, останавливается у стола, на котором лежит книга.)

Л о к к (приближаясь) . Мари-Эльтс, я понимаю… тебе тяжело. Такой привольной жизни, как сейчас, у тебя долго не будет. В колхозе придется обоим работать.

Пауза. Мари-Эльтс стоит спиной к Локку, с застывшим лицом.

(Рассеянно перелистывает книгу.) Ты читаешь ее?

М а р и - Э л ь т с. Да.

Л о к к. Интересно?

М а р и - Э л ь т с. Да.

Л о к к. Чья это книга?

М а р и - Э л ь т с. Один знакомый принес, я попросила… (Берет у Локка книгу.) Трудно мне будет привыкнуть, Кустас…

Л о к к. В жизни часто случается такое, к чему трудно привыкнуть…

Входит М а й с папкой в руках.

М а й. Сидела у тебя в кабинете, ждала, да не дождалась… Арно тоже еще не возвращался. Отчет для Вилья готов. Чем все кончилось?

М а р и - Э л ь т с. Сняли!

Май вздыхает.

Можете радоваться — свалили его.

М а й. Да, не он нас.

М а р и - Э л ь т с. Ах, я не знаю…

Л о к к. Да, Май… глупо я жил. МТС не каменоломня…

М а й. Кто на тебя больше всех нападал? Арно?

Л о к к. Нет… Он даже защищал меня…

М а р и - Э л ь т с. Ты понимаешь что-нибудь, Май?.. Все знают, Кустас — умный человек. А как он вел себя на бюро?.. Ведь ничто не угрожало ему… Никаких фактов у комиссии не было. Тогда встал директор Кустас Локк и во всем признался, сунул голову в петлю… Сам снял себя с работы. Умник! Ты считаешь, он поступил правильно?.. Но почему я этого не понимаю? Не понимаю. И не хочу понимать. (Уходит.)

Пауза.

М а й. Она в последнее время стала такой раздражительной… Кустас, знаешь — Роланд Крийск опять был здесь.

Л о к к (взглянув на нее) . Ну и что же? У каждого свои знакомые.

М а й. Слишком часто он бывает здесь. И всегда — когда тебя нет дома!

Л о к к. Тебе всегда что-то мерещится. Ты просто не любишь Мари-Эльтс…

М а й. Не люблю? Ты прав, Кустас, не люблю. Она тебе не жена…

Л о к к (резко) . Будь добра, позови Кельдера.

М а й. Ну вот, ты сердишься…

Л о к к. Я просил позвать Кельдера.

М а й уходит.

(Достает из записной книжки карточку Крийска.) «Твоему и моему ребенку… залогу нашей… любви…». (Рвет карточку на клочки; стоит некоторое время перед генеральным планом, затем переводит взгляд на схему зоны. Дотрагивается пальцами до красных кружков.)

Входит К е л ь д е р, останавливается за барьером.

К е л ь д е р. Добрый вечер, товарищ директор. Все в порядке?

Л о к к. Да, меня сняли с работы. И записали: «Для Локка целью стали камни, а не освобожденная от камней земля».

К е л ь д е р. Сняли?.. (Протяжно свистнул.) Я же все устроил!

Л о к к. Мы много лет все устраивали. Дурак был, слепец! Сколько камня ты с Керисеских пастбищ вывез? С гектара сколько кубометров?

К е л ь д е р (с издевкой) . Да, пожалуй, за тысячу…

Л о к к. А ведь знал: больше двухсот пятидесяти нельзя. Колхозу невыгодно.

К е л ь д е р. Ты бы проверил вовремя… Спал! Потому и полетел.

Л о к к. Ты тоже виноват, но самая большая вина — на мне!

К е л ь д е р. Вот как! Ясно! Жена — дочь кулака… Сам ты последнее время занесся. Вот тебе крылышки и подрезали!

Л о к к. Ты-то, пожалуй, выпутаешься.

К е л ь д е р. Выпутаюсь. Все подписи и печати в порядке. Если кто и попадется, так это бывший председатель или бригадир.

Л о к к. Так ты, Кельдер, думаешь остаться здесь?

К е л ь д е р. Непременно. Ко мне не придерешься. Даже Пихлак не придерется. Придет новый директор — буду поосторожнее, глядишь, и его переживу. Так-то, Локк! Хоть сердись, хоть нет, а дуракам всегда достается. Смешно… Пойду посплю…

Л о к к. Поспи, поспи, Кельдер. Может, увидишь во сне, где работать придется?

К е л ь д е р (смеется) . Ведь сказал — останусь в МТС.

Л о к к. Не останешься. Я сам тебя выгоню. (Достает из ящика стола бумагу.) Помнишь, ты как-то подал мне заявление об уходе…

К е л ь д е р. Около года назад?.. Оно не действительно!

Л о к к. Видишь ли, даты ты не поставил… а я — гляди… (Берет карандаш.) Тотчас же наложу резолюцию. Запомни — директор пока я. Я еще не передал станцию, мое слово — закон. Все счета, по которым ты ждешь денег, мы тщательно проверим.