Эгон Раннет - Пьесы

М а р т и н. Рассказывайте — что вас беспокоит?

П а ц и е н т. Здоровье, что же еще… (Пытается справиться с приступом слабости.)

М а р т и н. Конкретнее.

П а ц и е н т. Рак.

Пауза.

М а р т и н. Вы так уверены в этом?

П а ц и е н т. Рентгеновские снимки, микроскоп. Да и доктор, который меня оперировал, сказал.

М а р т и н. Он действительно сам сказал вам?

П а ц и е н т. Сперва он наврал мне — все они обычно врут… «Все в порядке, вот увидите, скоро опять будете здоровы…». А своему хорошему знакомому шепнул: мол, через три месяца с этим человеком, то есть со мной, все будет кончено. (Пауза.) Большей пакости даже представить себе нельзя.

М а р т и н. Что вы сказали? Большей…

П а ц и е н т. Большей пакости, чем в земле гнить… Верно?

М а р т и н. Да, конечно… (Встает, ощупывает пациенту шею и лимфатические узлы под мышкой.)

П а ц и е н т. Тот тоже тут щупал… Картина ясная, да? (Пауза.)

М а р т и н. Сколько времени прошло после операции?

П а ц и е н т. Точно восемь недель и пять дней.

М а р т и н. И что вы чувствуете?

П а ц и е н т. Снова боли, доктор. Зверские боли… Как что-нибудь съем — так хоть на стенку лезь. Один тут посоветовал мне свиную желчь пить… А потом я услышал про вас и сразу явился.

М а р т и н. К сожалению, я ничем не могу вам помочь.

П а ц и е н т. Слишком далеко зашло? Тот, кто меня оперировал, говорят, только заглянул внутрь и тотчас же зашил…

М а р т и н. Вы это точно знаете?

П а ц и е н т. Уж будьте уверены. Эта штуковина приключилась со мной в командировке, в другом конце республики. Однажды утром умял полселедки — и вдруг меня как схватило, думал — отдам концы! К счастью, один знакомый строитель рассказал о тамошнем старике докторе: пьяница, правда, но резать, говорят, мастак. Ну, я и лег к нему под нож. Когда выписали из больницы, отправился к старику домой. Спрашиваю его, действительно ли рак, а он говорит: «Отвечать не обязан». (Умолкает, ждет, пока пройдет приступ слабости.) Ну, выложил ему на стол сотнягу новенькими, спрашиваю: «Неужто и теперь не скажешь?» Разозлился, черт. Схватил деньги, затолкал мне в карман и говорит: «Не скажу я тебе правды. Ступай!» Так я и ушел… (Пауза.) Доктор… я заплачу как следует! (Не обращая внимания на протестующий жест Мартина.) Я торговаться не стану, я сам добавлю! Деньги добудешь везде, а жизнь — нигде! Вот беда какая… (Пауза.) А ведь в последнее время мне здорово везло. Тетка умерла… Всю жизнь сквалыжничала, копила, а наследников — один я. Так что насчет денег я кум королю…

М а р т и н. Давно ли у вас эти боли, не помните?

П а ц и е н т. Давно. Лет десять… Вначале почти не чувствовал их, только исхудал. И ослаб очень.

М а р т и н. Но почему вы сразу не обратились к врачу?

П а ц и е н т. А мне, знаете ли, вначале даже нравилась моя болезнь.

М а р т и н. Что?

П а ц и е н т. Ну да… Думал — лучше уж быть тощим, нежели толстым.

М а р т и н. И поэтому вы не пошли к врачу?

П а ц и е н т. Вроде бы так…

Пауза.

М а р т и н. К сожалению, я ничего не могу сделать для вас. Разве только вот что… Поскольку хирург, который вас оперировал, лишь заглянул внутрь — так вы сами сказали, — советую повторить операцию у специалиста. По крайней мере тогда… вам будет гораздо легче…

П а ц и е н т. Смерти ждать?

М а р т и н. Ну, зачем же так? Бывает, что операция дает весьма хорошие результаты.

П а ц и е н т. Да, если болезнь не зашла слишком далеко. А в моем случае?.. (Пауза.) Вы, врачи, без конца крутите. Как будто боитесь называть вещи своими именами.

М а р т и н. Возможно, иногда и боимся…

Пауза.

П а ц и е н т. Так, значит?..

М а р т и н. К сожалению…

П а ц и е н т. Выходит — сложи руки и жди смерти? (Пауза.) А говорят, будто вы вылечили многих таких, как я. Ну достаньте мне хотя бы это противораковое лекарство! Доктор!

М а р т и н. Препарат, о котором вы говорите, не поможет.

П а ц и е н т (в отчаянии) . Другим помог, а мне не поможет?

М а р т и н. Он никому не помог.

П а ц и е н т. Достаньте все-таки… Заплатите ему столько, сколько он спросит. Ну, тому, кто делает это лекарство. Достаньте!

М а р т и н. Вы не смеете так говорить. Он делает это лекарство не ради денег. Он хочет помочь людям. Как вы этого не понимаете?

П а ц и е н т. Так помогите же! Достаньте мне это проклятое лекарство! Я сам буду глотать его… Может, мне и не нужны будут ваши советы. В последние дни я чертовски сдал, едва хожу… Дорогой доктор… (Жалобно плачет.)

М а р т и н. Мне очень жаль… но я действительно не могу вам помочь. Честное слово! Я не лгу.

П а ц и е н т. Может быть, мне и жить-то осталось всего неделю… Я видел в больнице одного больного раком — в среду шутил и играл в шашки. Здорово играл. В четверг не стал есть и слег… В пятницу уже никого не узнавал… А в воскресенье… Вы понимаете, доктор?

М а р т и н. Никто не говорит, что вам осталось жить неделю. Я уверен, вы проживете долго!

П а ц и е н т. Лжете! Я знаю… Лжете, чтобы успокоить меня! Может быть, уже через несколько дней… я буду гнить в земле… (В ужасе вскрикивает.) И черви будут меня… Меня?.. А те, другие? Будут жить и веселиться… Мерзавцы! Мерзавцы!

М а р т и н. «Веселиться»? О ком вы говорите?

Пауза.

П а ц и е н т. Прошлую ночь я почти не спал. Внутри скребло, на душе скребло… Вам никогда не хотелось исповедаться?

М а р т и н. Что?

П а ц и е н т. Исповедаться… выложить все, что накопилось на душе! В прежние времена такой человек звал к себе пастора и выкладывал ему все. Любые грехи, говорят, отпускались? Особенно если ты богат?

М а р т и н. Да, отпускались. За большие деньги католическая церковь и сейчас отпускает самые тяжкие грехи.

П а ц и е н т. Вот видите. А у нас нигде ничего не прощают… (Пауза.) А верно, что докторам иной раз рассказывают все как на духу? Будто есть у докторов такой закон: о том, что услышал, — никому. А?

М а р т и н. Да. Профессиональная этика запрещает нам разглашать тайну больного.

П а ц и е н т. Значит, слушать можно, а болтать нельзя?

М а р т и н. Примерно так… Что же вас мучает?

П а ц и е н т (после долгой паузы, тяжело дыша и собираясь с силами) . Знаешь, какая птица сидит перед тобой? Гений! Без малого пятнадцать лет таскал материалы с государственных строек — и ни разу не попался. У нас компания, тонко работаем! Все точно рассчитано. За наши штучки сидят другие. Да! Ни в чем не повинные… у них оказались крупные недостачи. Они влипли, а мы получили денежки… Много денег. И гуляем на свободе!

М а р т и н. Значит, за ваши преступления несут наказание невинные люди?

П а ц и е н т. Вот именно. Двое. Девушка, кладовщица, — на нее мне наплевать. Молодая, одинокая, ей спешить некуда, пусть посидит. А вот прораба жаль — все-таки жена, трое детишек. Неплохой парень, верил мне, как брату… Но что поделаешь! Он глуп, я умен. Дураков и в церкви бьют… Припаяли ему восемь лет, конфисковали все имущество. Да какое там имущество…